— Что или? Договаривай, раз начала.
— Или нашел бы другой способ заткнуть жену… — В ее взгляде светился вызов.
После умертвления первого донора у них обоих внутри что-то перевернулось, надорвалось, а со временем потеряли ценность общепринятые устои, утратилось понятие доброты, чести, достоинства.
Власть и деньги портят человека, но возможность распоряжаться чужой жизнью губит его окончательно.
— Ты хочешь сказать, что на тебя действует только мужской кулак? — спросил Игорь. Они уже перешли на повышенный тон.
— А хоть бы и так! Только у тебя кишка тонка! Ты трус! Трус!
— Замолчи, иначе…
— Что иначе?! Ну что иначе?! — Люба встала с дивана, подошла к мужу, вырвала у него книгу и бросила ее на пол. — Ну?! Что иначе?! — перешла она на крик.
Игорь вскочил, замахнулся, но передумал и не ударил. Люба не отклонилась, а смотрела на супруга в упор.
— Иначе я уйду от тебя. — И он опустил руку.
— Скатертью дорожка! Да кого ты из себя строишь, дурак бездомный. Я забрала тебя из общежития, мой брат подарил нам квартиру. Теперь я из тебя делаю состоятельного мужика. А кто тебе дал образование?! — Упреки сыпались, пока тот собирался, и Люба замолчала только тогда, когда хлопнула входная дверь.
Она в нерешительности замерла посреди комнаты, прислушиваясь к удаляющимся шагам Игоря. Когда же они стихли, она прошла на кухню, достала из холодильника бутылку водки «Абсолют» и выпила две рюмки подряд. Затем прикурила сигарету и выругалась вслух:
— Идиот неблагодарный!
Люба не докурила сигарету и затушила ее в пепельнице. У нее в голове промелькнула идея, она вернулась в комнату, сняла телефонную трубку и набрала номер профессора Элькина.
— Да, — услышала она женский голос. Вероятно, трубку взяла Марина Сергеевна. — Я слушаю.
— Пригласите к телефону Абрама Семеновича.
— А кто его спрашивает?
— Казакова, его сотрудница.
— Здравствуйте, Люба, — раздался голос профессора после короткой паузы.
— Абрам Семенович, ты меня еще любишь? — Водочные пары уже начинали действовать. Люба надумала подобным образом отомстить мужу.
— Люба, зачем так потешаться над чувствами пожилого человека?
— Так любишь или нет? — буквально потребовала ответа собеседница.
— Да, — тихо, но твердо произнес Элькин в трубку.
— Тогда приезжай ко мне немедленно!
— Ты одна? Вы поругались? Гарик дома? — засыпал он ее вопросами.
— Приезжай — узнаешь. — И она положила трубку.
Профессор приехал через полчаса с цветами, с коробкой конфет и бутылкой шампанского.
— Ты собираешься угостить даму минеральной водичкой? — поинтересовалась хозяйка пьяным голосом, глядя на шампанское. — Мы сегодня с тобой будем пить водку.
— Но… — начал было гость.
— Возражения отметаются! Проходи в комнату, я все принесу туда. — Не успел Элькин и глазом моргнуть, как Люба вернулась с подносом и поставила его на журнальный столик. — Уравняем твое состояние. — И она налила гостю водки в фужер для шампанского.
— Я один пить не буду, — попытался Абрам Семенович возразить.
— Не имеешь права отказываться от штрафной!
— Я не узнаю тебя сегодня, — сказал Элькин, принимая фужер из рук хозяйки.
— А чего больше ты жаждешь: любви или обладания моим телом? — бесцеремонно спросила пьяная женщина.
Чтобы оттянуть время, профессор не спеша осушил фужер и закусил ломтиком соленого огурца. Он чувствовал себя неловко.
— Ну?! — поторопила его перевозбужденная Казакова.
— В свое время я до тебя пальцем не дотронулся. Каких доказательств ты еще требуешь?
— Вот так не дотронулся. А по чьей милости я тогда потеряла невинность?
— Это уже потом было. — Абрам Семенович опустил голову. — Я не смог справиться с ревностью. — Он оправдывался, словно школьник перед учителем.
— А теперь ты меня уже не ревнуешь?
— Глупо ревновать к законному мужу. — Он выдержал короткую паузу и добавил: — Но люблю по-прежнему.
— Выходит, в тебе осталась только духовная любовь, — продолжала Казакова допекать гостя. — А от тела, стало быть, отказываешься.
Водка уже начала действовать и на Элькина, он больше не прятал глаз, в которых появился какой-то особенный, игривый блеск.
— Я этого не утверждал, — ответил он с легкой, блуждающей улыбкой.
