Сергей второй год служил в армии. Люба училась в десятом классе. Однажды Ирина Анатольевна сидела в кресле и вязала шерстяные носки сыну в армию. Горькие слезы застилали глаза, притупляя зрение, но она машинально продолжала работать спицами. Звонок в квартиру прервал ее грустные раздумья. На пороге стояли сестра Анна Анатольевна и ее муж Станислав Евгеньевич. Как ни странно, но приходу Гладилиных хозяйка была приятно удивлена.
— Анютка! — Ирина радостно протянула руки. — Пропащая душа!
Сестра, не ожидавшая подобного приема, какое-то время нерешительно переминалась с ноги на ногу, но, не заметив фальши в настроении Ирины, кинулась к ней в объятия.
— Что же это я держу гостей на пороге? — засуетилась старшая, оторвавшись от младшей. — Проходите в комнату. Не стесняйся, Стасик. Ничего, что я тебя так называю?
— Что вы, Ирина Анатольевна. Вы ведь знавали меня еще в студенческие годы и помогали тогда всем, чем могли.
— Не забыл, значит! Вот и ладно. Только помнится, что в ту пору ты не выкал и не называл меня по имени-отчеству. Для меня будет приятно, если ты не станешь изменять старым привычкам.
— Хорошо, тетка Ирина, — отозвался Гладилин, как в старые добрые времена.
Ирина от души рассмеялась и сказала:
— Вижу, что быстро усваиваешь уроки. Ну, располагайтесь, а я мигом на стол соберу.
Через четверть часа они уже сидели за столом и, чокнувшись рюмками, выпили за встречу.
— Если честно, то я думала, что ты нас и на порог не пустишь, — призналась Анна. — Мы даже со Стасом поругались из-за моей прошлой выходки.
Но Ирина не изменяла своим принципам:
— Кто старое помянет, тому глаз вон.
— Спасибо тебе! — растроганно произнесла младшая сестра. Она протерла глаза, ей почему-то казалось, что в такой момент обязательно должны выступить слезы раскаяния. Но глаза оставались сухими.
— Достаточно уже о грустном, — прервала Ирина покаяние гостей. — Сменим тему.
— Действительно, Анют, Ирина права, — сказал Стас и обратился уже к хозяйке. — Расскажи лучше о племянниках и племяннице. Они, наверное, теперь уже все взрослые.
— Младшая дочка Люба последний год в школе учится, Сережа в армии служит, а старший сын Алексей живет в Саратове. У него дочка всего на год младше Любы.
— Орел, — подмигнул Гладилин.
— Еще какой орел. На нем все благосостояние семьи Казаковых держится, а мы не бедствуем. Правда, ему пришлось пройти через многие лишения, но сейчас вроде бы все наладилось, — не стала вдаваться в подробности Ирина.
— Если мне не изменяет память, последний раз ты родила двойню, — сказала Анюта без задней мысли. И гости заметили, как моментально лицо хозяйки залилось краской.
— Изменяет! — ответила она каким-то надорванным голосом.
Наступила пауза. Резкая перемена в настроении Ирины удивила гостей, и они не знали, о чем говорить дальше. Положение спас стук входной двери.
— Любушка из школы вернулась, — спохватилась старшая сестра, готовая вот-вот расплакаться и с трудом сдерживая подступивший к горлу комок.
В комнату вошла девушка, настоящая красавица.
— Здравствуйте!
— Здравствуй, принцесса! — не удержался от похвалы Станислав Евгеньевич. — Несомненно, за тобой, как минимум, полшколы мальчишек ухлестывает. Редко встретишь, чтобы природа одного человека одарила столькими достоинствами во внешности.
Люба скромно прикрыта длинными ресницами огромные голубые глаза, которые оттеняли длинные, темные волнистые волосы, раскинутые по плечам, и ответила:
— Да нет во мне ничего особенного.
— Она точная копия нашей бабушки, та даже в старости казалась настоящей красавицей, — вмешалась в беседу Анюта.
— Да, — согласилась Ирина. — Но странно, что ты ее помнишь, ведь она умерла, когда ты была еще совсем крохотной.
— Помню, — твердо произнесла гостья. — Да у меня и фотография ее сохранилась.
— Совсем смутили девушку, — пристыдил Станислав Евгеньевич женщин. — Она после школы, голодная. А вы тут со своими воспоминаниями о далеких предках.
— Будешь кушать? — спросила мать.
Люба придвинула стул к столу на свободное место.
— Буду, хоть и нет особого аппетита. Должна же я познакомиться с гостями, так расхвалившими меня.
