— У нее что, ребенок? Сколько ей лет?
— Они с Кристианом учатся в одном классе.
— Семнадцать лет — и уже мамаша? — Эмма хмыкнула. — Ну и жизнь пошла!
— Да нет, это ее брат. — Стефани сокрушенно вздохнула. — Их родители погибли, девчонка воспитывает брата, по сути, сама. Живут с теткой, на какие уж деньги — не имею понятия.
— Так-так, — деловито произнесла Эмма. — Все это, естественно, очень печально, жаль сирот, слов нет, но нашего Кристиана во сто раз жальче…
— И я о том же! — воодушевленная пониманием родственницы, воскликнула Стефани. — Разумеется, я им сочувствую, даже, может, вызвалась бы чем-то помочь, но как представлю, что все эти проблемы свалятся на голову моего несчастного сына, жить не хочется!
— Ну-ну! — крикнула Эмма. — Жить ей, видите ли, не хочется! Выкинь из головы разный вздор!
— Выкину, выкину… — проскулила Стефани. Только бы придумать, как спасти мальчика! Если бы он полегче ко всему относился, не талдычил бы, «я однолюб, не мыслю себя без Сандры», тогда я, может, и не дергалась бы так, не боялась бы за него, не била бы тревогу… Он же своей безумной увлеченностью пугает меня… Надо что-то делать, — добавила она, вновь начиная хныкать.
— Перестань реветь, кому говорю! — прикрикнула на нее Эмма. Она привыкла командовать — богатым, но безвольным мужем, дочерьми, прислугой — и никогда не отличалась любезностью, верховодила сурово и дерзко. — А то я брошу трубку и больше не стану тебя слушать, хоть на коленках передо мной потом ползай.
— Все-все, больше не буду, — испуганно пообещала Стефани. Помочь ей выбраться из столь запутанного и щекотливого положения могла только Эмма — решительная, властная, обладательница стальных нервов и исключительного ума. — Только подскажи, как мне быть.
— Надо пораскинуть мозгами, — ответила Эмма, и душа Стефани согрелась надеждой. — Говоришь, вы только что серьезно с Кристианом побеседовали?
— Да, — сказала Стефани, утирая рукой слезы. — Поначалу мне вообще было трудно, потом я осторожно попыталась втолковать этому упрямцу, что таких девчонок у него будет сотня, но он снова ощетинился, и я смекнула: тут не обойтись без хитрости.
— Конкретнее? — потребовала Эмма.
— Я пообещала ему, что постараюсь найти с этой Сандрой общий язык. Сказала, мол, как и договорились, буду ждать ее на следующий уик-энд в гости.
— Замечательно, — похвалила ее Эмма. — Этой-то дорожкой мы и пойдем: усыпим бдительность Кристиана, уверим его в том, что ты в Сандру буквально влюбилась. Когда спустя какое-то время стрясется беда, на тебя не падет и тени подозрения.
— Какая беда? — настороженно поинтересовалась Стефани.
Эмма рассмеялась хрипловатым смехом.
— Не бойся, убивать вашу красавицу я не намерена. Тут надо провернуть нечто более изощренное, продумать каждую деталь. Главное, не торопиться.
Стефани напряженно ждала, больше не осмеливаясь задавать вопросы. У нее пылали щеки, все лицо было горячим, как при высокой температуре, и начала по-настоящему болеть голова.
— Кстати, как на всю эту историю смотрит Мэтью? — спросила Эмма.
— Совсем не так, как я, — возмущенно поведала Стефани. — Говорит, дескать, сами разберутся, даже взял с меня слово не совать носа в их отношения. Ему-то что! Он целыми днями на работе, до сына по большому счету ему и дела нет! Тем более до того, во что может втянуть Кристиана эта мерзавка!
— Ты дала? — бесстрастно полюбопытствовала Эмма.
— Что дала? — Стефани растерянно расширила глаза.
— Что-что! — передразнила ее Эмма. — Слово, конечно! Не совать в их отношения носа.
— А-а! — Стефани прижала к груди руку. — Конечно, дала. Он вроде даже успокоился.
— Чудесно, — заключила Эмма. — Продолжай в том же духе: пусть и тот и другой поверят, что ты рассмотрела в девчонке прекрасного человека и приняла ее как родную дочь.
— Ладно, — послушно согласилась Стефани.
— Так-так… — Эмма всерьез принялась за дело. — Говоришь, он по уши в нее влюблен?
— Не то слово, — пролепетала Стефани. — Как будто даже слегка умом тронулся.
— Отлично-отлично, — пробормотала Эмма.
Что ж тут отличного? — чуть не вырвалось у Стефани, но она смолчала, побоявшись разгневать умную помощницу.
