Кристиан кивнул, заметив, как Томас бросила на него сердитый взгляд. Она что, ревнует?
— Итак, ребята, — сказала Линн с горечью в голосе, — рождественское волшебство?
«Нет, не ревнует», — решил Кристиан и немного огорчился.
— Это сказал Хьюз, — возразил Полсон.
Она скривилась:
— Хьюз иногда ляпает невпопад.
— А я не хотел возражать командиру нашей команды, — сказал Полсон. — И потом, я лично верю в рождественское волшебство.
Томас громко вздохнула:
— Рождественского волшебства на самом деле нет. Иначе несчастья не случались бы под Рождество.
— Не хочу продолжать этот разговор. — Полсон направился в общую комнату, но обернулся: — Если у тебя есть мозги, Велтон, ты сделаешь то же.
— Я никогда не говорила, что не люблю Рождество. Просто я в волшебство не верю, — возразила Линн.
Вчера, когда ее щеки разрумянились и Линн весело смеялась, она казалась чуть более… человечной. Та ранимость, которую Кристиан заметил во время интервью, усилила это впечатление. Но теперь Линн опять стала прежней.
— А во что ты веришь?
Она вскинула подбородок:
— В хорошую подготовку, в соответствующие навыки и снаряжение, в постоянную осторожность.
— Прямо цитата из учебного пособия ГСПСО.
— Так и есть!
— В это верит ГСПСО, а не ты.
— Ошибаешься, новичок, — сказала она. — Пособие писала я.
Ему не стоило бы удивляться. Вероятно, к работе горноспасателя Томас подходила так же, как к работе врача.
— Ну если рождественское волшебство наполнит эти коробки игрушками, ты быстро переменишь мнение.
— Коробки наполнят объявление по телевидению и людская отзывчивость. Ничто иное.
Она взяла коробку с клеем, цветной бумагой и ножницами.
Взгляд Кристиана упал на ее губы. Никакой помады. Кристиан подумал, как бы она реагировала, если бы он ее поцеловал…
— Когда следующее собрание комитета по раздаче игрушек?
— Я знаю, это не то, чего ты хочешь, — сказала Томас. — Но ты можешь быть почетным членом комитета.
— Спасибо. Но ты же слышала слова Рейчел. Она сказала, что я — член комитета. Следовательно, я должен быть таковым.
— Никто не будет об этом знать.
— Я буду знать.
Линн наморщила лоб:
— Раньше ты не проявлял никакого интереса к сбору игрушек.
— Верно. — Кристиан не любил, чтобы его во что-то втягивали. Он хотел делать только то, что выбирал сам. Но помочь в сборе игрушек значило сделать что-то приятное Томас. — В этом году я хочу быть в комитете, — твердо сказал он.
В ее глазах мелькнула паника.
— Ты серьезно?
Ее обычная уверенность в себе вдруг куда-то исчезла. Она выглядела обеспокоенной. Вот и хорошо, потому что он по ее милости чувствует то же самое.
— Я говорю совершенно серьезно. Тебе лучше привыкнуть к этой идее, потому что мы с тобой теперь в одной упряжке.
Кристиан остановил машину у трехэтажного таунхауса, где жила Линн Томас. Дома с деревянными балками крыш и окнами в одно стекло придавали этому кварталу вид мирной горной деревушки. За рядами домов высились огромные ели. Но тем не менее отсюда было рукой подать до центра города.
Снежинки ложились на ветровое стекло машины. Он выключил мотор.
Одноместный гараж дома Томас был открыт. Внутри перед большим фургоном стояли три больших зеленых контейнера с красными крышками. А снаружи, под верхней балкой, Томас развешивала по периметру крыши гирлянды рождественских фонариков. Синяя куртка, которая была ей велика, спускалась ниже бедер, черные непромокаемые брюки были заправлены в зимние сапоги. Одета для метели и ветра, а не для легкого снежка. Бурю не предсказывали, но небо потемнело.
Кристиан засмеялся. Томас предсказывает погоду лучше любого метеоролога. Полсон как-то упомянул — многие местные альпинисты советуются с Томас, прежде чем уйти в горы. Особенно зимой. В следующий раз Кристиан тоже спросит ее совета.
Кристиан не спешил выходить из кабины своего грузовичка, но не из-за погоды. Полчаса назад мысль приехать поговорить с Томас о сборе игрушек казалась прекрасной. А теперь, когда он приехал… Он постучал пальцами по рулю машины. Может, ей не понравится, что ее беспокоят в выходной день? Но уезжать он тоже не хотел. Не хотел ждать еще день — до встречи с ней на станции.
