Доктор Гленнис выпустил руку сыщика и, тяжело вздохнув, грузно опустился в свое кресло.
Нат Пинкертон открыл ящик.
Там лежали золотые часы и несколько золотых колец. На всех вещах были выгравированы буквы «Я. В.».
Пинкертон посмотрел Гленнису в глаза.
— Сознайтесь, доктор Гленнис! — спокойно произнес он. — На вашем столе стоит череп убитого вами друга, Якова Вилькока! А в этом ящике лежат его же часы и кольца!
Гленнис поднял кверху обе руки и проговорил, задыхаясь:
— Вы сущий дьявол! Если бы не вы, никто ничего не узнал бы!
Пинкертон встал:
— Больше мне ничего не нужно! Доктор Гленнис, вы арестованы! Полагаю, надевать вам наручники не нужно и вы добровольно проследуете за мной!
Доктор с трудом поднялся.
— Да, мистер Пинкертон, будьте покойны!
Он позвонил. Явился лакей, который испугался, взглянув на своего барина.
— Ради Бога, что с вами? — вскрикнул он.
— Не ваше дело! — крикнул доктор Гленнис. — Подайте мне пальто и шляпу! Я выйду вместе с этим господином!
Лакей повиновался.
Молча он смотрел вслед вышедшим из дома доктору Гленнису и сыщику: он не знал, что никогда больше не увидит своего барина.
Доктор молча шел рядом с Пинкертоном, не думая даже о бегстве. Быть может, он знал, что все равно это ни к чему не приведет.
Они дошли до полицейского управления и немедленно отправились к полицейскому инспектору.
Вельман был лично знаком с д-м Гленнисом и любезно вышел ему навстречу.
— Здравствуйте, доктор! Что скажете новенького? Быть может, вы знаете что-нибудь по поводу исчезновения вашего друга Вилькока?
— Знаю!
— Что именно?
— Вам скажет об этом мистер Пинкертон!
— Доктор Гленнис убил своего друга Вилькока, — произнес сыщик.
Вельман отшатнулся:
— Ради Бога! Гленнис, что вы сделали? Как дошли вы до этого?
Гленнис дрожал всем телом.
Пинкертон предложил ему стул, на который он и опустился.
— Я теперь не в состоянии говорить! Не могу! Сами видите, я не в состоянии! Сегодня вечером я в своей камере составлю письменное показание, из которого вы узнаете все, что нужно! Быть может, вы тогда будете судить меня менее сурово!
— Пожалуй, но только по отношению к убийству Вилькока! — сказал Пинкертон. — А ведь вы поручили рыжему Темпи убить и меня! Это усугубляет вашу вину!
— Я боялся! Я был в невменяемом состоянии и не сознавал, что делаю!
Его отвели в тюремную камеру.
Несколькими часами позже нью-йоркские и бруклинские газеты сообщили публике о сенсационных разоблачениях в деле исчезновения Якова Вилькока.
Арестованный доктор Гленнис принадлежал к лучшему обществу и пользовался всеобщими симпатиями. Никто не хотел верить в его виновность, и весь город с нетерпением ждал публикации письменного показания.
В тот же день Петр Томкине был выпущен на свободу. Он сдержал свое обещание и сделался трудолюбивым, порядочным человеком.
На другое утро доктор Гленнис был найден в своей камере мертвым. Ему удалось отравиться и этим избежать необходимости предстать перед судом.
На маленьком столе в камере лежало его письменное показание. Оно гласило:
«Я не в силах жить дольше! Так или иначе — я должен умереть, а позора публичного суда я не хочу переносить. Я хочу умереть и с нетерпением жду конца, чтобы успокоиться.
Моим друзьям известно, что я занимался составлением новых целебных средств. Моим заветным желанием было изобрести средство, при помощи которого можно было бы вылечить легочную чахотку. Годами я производил безуспешные опыты. Иной раз мне казалось, что я помешаюсь на этом.
День ото дня я становился более нервным. Из-за этого разрушилась моя семейная жизнь, так что, в конце концов, я разошелся с женой.
Наконец, мне показалось, что я нашел искомое средство. Несколько дней тому назад я составил химическое соединение быстро и верно убивающее бактерии чахотки.
Я торжествовал. Но одного мне еще недоставало, именно ответа на вопрос: как подействует это средство на человеческий организм вообще? Опыты с животными меня не удовлетворяли. Дело в том, что в состав этого соединения входит сильный яд. Я еще не знал, теряет ли этот яд свою силу в изобретенном мною соединении.
Вопрос этот терзал меня днем и ночью. Я ломал себе голову и не находил ответа. Я жаждал отгадки этой тайны, я стремился к тому, чтобы дать средство, избавляющее человечество от страшного бича.
