— А если я их не дам? — насмешливо возразил доктор. Пинкертон сделал вид, как будто страшно рассердился.
— Послушайте! — крикнул он. — Вы не посмеете сделать этого! Как вы смеете так вести себя со мной? Разве это пристойно воспитанному человеку, тем более родственнику?
Доктор презрительно улыбнулся.
— Какое тут еще родство! Септа мне не жена больше!
— Как так? Разве вы развелись?
— Нет! Я ей не дам свободу! Я не позволю ей сделать несчастным другого мужчину, за которого она может еще выйти замуж!
Пинкертон, сжав кулаки, заскрежетал от злости зубами.
— Милостивый государь! — прошипел он. — Я не верю ни одному вашему слову! Я помню Септу как добрую, хорошую женщину! Если ваш брак, действительно, и был несчастлив, то виновны в этом только вы!
— Я попрошу вас замолчать! — воскликнул врач. — Вы ровно ничего не знаете! А теперь попрошу вас оставить меня в покое! Мне некогда!
— Нет, уж вы меня извините! — крикнул Пинкертон. — Я отсюда не уйду, прежде чем вы мне не скажете, где теперь находится Септа! Затем я желаю узнать, почему именно она уехала в Европу и почему ваш брак был несчастлив! Пока вы не представите мне все эти сведения, я не уйду!
Доктор откинулся в своем кресле, скрестил руки на груди и ответил:
— Никаких сведений я вам не дам и еще раз требую, чтобы вы ушли отсюда!
— Не уйду! Я требую объяснений! — крикнул Пинкертон, топая ногами.
— А я их не дам! Если вы не уйдете, то я приму свои меры!
— Попробуйте!
— Я прикажу лакею вывести вас!
— Пусть попробует!
Вдруг доктор рванул один из ящиков письменного стола и, выхватив оттуда револьвер, прицелился в сыщика;
— Я пристрелю вас!
Пинкертон насмешливо расхохотался. Он посмотрел на револьвер и спокойно произнес:
— Вы хотите стрелять из незаряженного револьвера? Не испугаете!
Хитрость удалась.
Грилей взглянул на револьвер, но в тот же момент Пинкертон подскочил к нему и вырвал револьвер. Схватив его и отступив на несколько шагов, он с решительным видом направил револьвер на голову доктора. Вместе с тем он спокойно произнес:
— Немедленно садитесь!
В манере сыщика было что-то повелительное, не допускавшее возражений. Тем не менее доктор не сел. Он побледнел, стараясь сохранить спокойствие, даже попытался улыбнуться.
— Неужели вы будете стрелять? — спросил он.
— Ведь и вы угрожали мне!
— То была шутка! Я никогда не выстрелил бы.
— А вот я нисколько не шучу, и если вы не исполните моментально моего приказания, то убью вас! Я не позволю вам потешаться надо мной. Я долго жил на золотых приисках в Калифорнии и вам, конечно, известно, что там люди умеют обращаться с оружием! Так вот: сядете вы или нет?
Угроза прозвучала столь резко и неприятно, что Грилей предпочел сесть на указанный ему стул. Он перепугался, зная, что люди, жившие на золотых приисках, действительно не стесняются стрелять.
Когда он сел, Пинкертон, взяв стул, сел напротив, все время держа револьвер на прицеле.
— А теперь вы соблаговолите дать мне всестороннее объяснение.
Грилей пожал плечами.
— Объяснение это мало удовлетворит вас! — возразил он. — Я ничего не могу сказать о местопребывании вашей сестры, так как сам не знаю, где она находится!
— Это ложь!
— Нет, это правда!
— Расскажите, почему ваш брак с Септой был несчастлив!
Помолчав немного, доктор глубоко вздохнул.
— Я люблю Септу больше всего на свете! — произнес он. — Я вначале думал, что и она любит меня! Но это был самообман, заблуждение! Стоит мне вспомнить прошлое и сердце мое кровью обливается!
«Лицемер!» — подумал Пинкертон.
— Но мечта о счастье, — продолжал доктор, — вскоре разлетелась: Септа изменяла мне!
Пинкертон яростно вскрикнул:
— Это ложь! Никогда она не могла сделать этого! Это ваша выдумка!
— Нет, это сущая правда!
— Никогда не поверю! Но если вы солгали, мистер Грилей, если я увижу Септу и узнаю, что вы оклеветали ее, то горе вам! Я страшно отомщу вам!
— Не удастся! Септа сама сознается вам в своей вине!
— Почему же вы не развелись с ней? Почему вы отправили ее в Европу?
— Я уже сказал вам, что не дал ей свободу, так как не хочу допустить, чтобы она вышла замуж за другого, которого сделает таким же несчастным, как и меня. Мне она разбила жизнь! Для меня нет больше радости в жизни и я утешаюсь только научными занятиями!
