Дно сундука подалось…
И Жерар увидел целую кипу бумаг.
Он стал их судорожно перерывать, но это были записки, по которым можно было составить полное представление об интимной жизни настоятельницы. Все это Жерар отбрасывал в сторону, как совершенно не нужное.
Его снова стала оставлять надежда, как вдруг ему удалось напасть на одну записку на английском языке:
«Брат мне прислал бумаги, — гласила записка. — Он говорит, что они очень ценны и велит хранить их в строжайшей тайне. Тот, кто откроет секретное отделение моего сундука, пусть знает, что они находятся под материей, покрывающей заднюю стенку иконы св. Марии; той, которая висит в золотой рамке в правом углу».
Жерар порывисто бросился к киоту и сорвал с иконы полинявший кусок коричневого бархата. Там, действительно, оказались сложенные вчетверо листы пожелтевшей бумаги старого широкого формата.
То были документы…
— Наконец-то я у цели! — воскликнул Жерар. — Осталось спасти леди и тогда счеты со старой жизнью будут окончательно сведены.
Несколько секунд стоял он, как очарованный.
Быть может он простоял бы еще некоторое время, но его отрезвил бой часов где-то в соседней комнате.
«Надо спешить», — подумал Жерар.
— А теперь посмотрим, — проговорил он вслух, — что тут устроили доморощенные инженеры.
Он сбросил с пола ковер и перенес настоятельницу на подъемную дверь. Жерар опасался, как бы настоятельница, проснувшись раньше, чем он до конца доведет задуманное дело, не произвела лишней тревоги.
Люк стал медленно опускаться.
Жерар низко нагнулся. При свете керосиновой лампочки, горевшей в подполье, можно было видеть, как дверь опустилась до каменных плит пола и тотчас же поднялась, оставив настоятельницу в люке.
Жерар прилег к полу, стараясь уловить малейший звук, держа в руках карманные часы.
Раздались шаги… Затем тяжелый удар.
Какая-то возня, как будто что-то волочили. Затем снова все стихло…
— Очевидно, там кто-то есть. Но этот «кто-то» сравнительно далеко от подъемной двери, потому что между тем, как я спустил настоятельницу и шагами неизвестного — прошло около минуты. А этого времени вполне достаточно для того, чтобы сориентироваться в подземелье.
Без колебаний Жерар снова тронул гвоздок, встал на подъемную дверь и сам стал опускаться.
Когда дверь почти достигла пола, он ловко спрыгнул.
Дверь перевернулась в воздухе и быстро захлопнулась. Жерара обдало сыростью.
Плиты пола были скользкими, стены пола покрыты плесенью.
Воздух был насыщен парами.
«Однако, как бы не попасть в воду, — подумал Жерар. — Эта керосиновая лампочка почти не светит».
Он вынул свой электрический фонарь, и слабое мерцание уступило место ослепительному белому свету.
Жерар сделал шаг, но тотчас же споткнулся о какой то предмет.
Он поднял его, но немедленно с отвращением бросил. То был топор, весь в пятнах крови.
— Однако, эта гадина, работающая здесь, не трудится даже вымыть свое отвратительное орудие.
Едва он успел это сказать, как невдалеке раздался выстрел и Жерар с криком упал на каменные плиты.
Фонарь вывалился у него из рук.
В ту же минуту откуда-то выскочил человек и нагнулся, чтобы поднять топор и добить Жерара. Но сильный встречный удар в грудь свалил незнакомца с ног.
— Гадина! — крикнул Жерар, поднимаясь. — Ты хотел убить меня, но лишь царапнул… Попробуй теперь сделать одно движение, и я сам убью тебя; не промахнусь, будь спокоен…
Но незнакомец, упавший затылком, лежал без чувств.
Жерар поднял фонарь, чтобы рассмотреть поверженного противника.
Это был не старый еще человек, с серо-зеленым лицом, скорее истасканным, чем изможденным.
Жерар не без омерзения взял его за плечо и поставил на ноги.
— Кто ты? — обратился он к незнакомцу.
Тот долго щурил свои маленькие злые глазки и после паузы нагло ответил:
— Человек.
— Человек… — иронически протянул Жерар. — Вижу… Но как ты сюда попал?
— Меня приютила здешняя настоятельница.
— Приют, нечего сказать.
— Да, нельзя сказать, чтобы он был очень хорош, — начал незнакомец с деланной развязностью, — но он все-таки лучше рудников. Видите эти рубцы? Это следы кандалов.
Он протянул худые руки и указал на два шрама, которые, как браслеты, охватывали руки.
