— Мишель Жерара! — воскликнул Жерар.
— Да. Закоренелого преступника, перед которым дрожит не только Франция, но и вся Европа.
— Так вы говорите, — перебил ее Жерар, — что она рылась в этом сундучке. Не думаете ли вы, что в нем находятся какие-нибудь денежные бумаги?
— Я это не думаю, потому что перерыла его весь и кроме мемуаров Мадэлены, да кое-чего из ее безделушек — ничего не нашла.
— Но раз сообщница всемирного преступника обратила внимание, я уверен, что в нем есть кое-что, что нужно Жерару.
— Что же именно? — с некоторой тревогой спросила настоятельница.
— Быть может, какие-нибудь документы, — развязно сказал Жерар.
— Однако, мне пора остаться одной, — решительно сказала настоятельница, шокированная слишком свободным тоном посетителя.
— Не желаете ли вы при моей помощи пересмотреть сундук еще раз, — тем же тоном продолжал Жерар.
— Нет… Нет… Оставьте меня…
— Вы на этом настаиваете?
— Пан Баржинский, на дворе сейчас десять человек солдат. Не принуждайте меня прибегать к их помощи.
— Только десять! — со смехом сказал Жерар, вынимая револьвер и устремляя на монахиню пристальный взгляд.
— Если вы попробуете кричать, — добавил он, — будете сейчас же убиты. Видите этот револьвер? Он стреляет почти бесшумно. Смотрите…
Он спустил курок…
Раздался звук разбиваемого пистона и пуля врезалась в стену.
Он некоторое время молча смотрел на дрожавшую от страха монахиню.
— Что же вам от меня надо? — заикаясь проговорила она.
— Мне надо знать, где у вас потайной ход.
— Я не понимаю, про что вы говорите, — несколько оправившись, сказала она.
— Не притворяйтесь, сударыня! — угрожающе повысил голос Жерар.
Монахиня сделала шаг к двери, но Жерар опередил ее и запер дверь на ключ.
— Безумная! — добавил он. — Ты хотела произвести тревогу. Так знай, что мои люди давно бы перебили всех солдат, если бы я не избегал напрасного кровопролития. Укажите сейчас же мне подземный ход.
Настоятельница некоторое время колебалась, наконец подошла к портрету и сказала:
— Видите вот этот гвоздок в рамке эстампа? Если его надавить, дверь откроется.
— Извольте же открыть, — сказал Жерар, отходя к двери, чтобы не попасть в ловушку.
Настоятельница повиновалась. Ковер, разостланный на полу, всколыхнулся; раздался звук, как будто бы хлопнули крышкой сундука.
— Недурно устроено. А теперь дайте вашу руку.
— Зачем вам? — трепещущим голосом спросила настоятельница.
— Сударыня, я мог бы вас убить не производя никакого шума, но не сделал этого потому, что не желаю вашей смерти. Верите ли вы этому?..
— Я не могу вам верить, потому что не знаю кто вы и какова цель вашего посещения.
— Я это вам скажу… Ну, дайте же вашу руку в знак доверия. Я явился сюда, — сказал Жерар, со светскостью джентльмена, целуя руку Эвелины и несколько задерживая ее в своей, — чтобы спасти арестованную из цепких полицейских лап и докончить то, что не удалось сделать ей.
— Так вы Мишель Жерар! — воскликнула настоятельница.
— Еще раз говорю вам, что я не терплю крика, — сказал Жерар.
Но настоятельница не слышала. Уколотая перстнем Жерара, внутри которого был снотворный яд, она впала в забытье.
— Теперь вы, сударыня, безвредны и не произведете тревоги. Простите, что я уложил вас спать не в обычное время, но думаю, что без ущерба для дел вы можете соснуть часок-другой. А теперь посмотрим, что в этом сундучке.
Он открыл крышку.
Как и говорила настоятельница, там находились, помимо мелких вещиц, записки, где были отмечены наиболее важные моменты в жизни монастыря.
Жерар перерыл весь сундук.
— Неужели маркиз Дэнье обманул меня?… Нет, этого не может быть… В этом сундучке должны быть бумаги, указывающие на мое происхождение. — Если этот сундук не с двойным дном, тогда все пропало, — решил он.
Измерив его высоту изнутри и снаружи, он нашел, что первая меньше второй на целых семь сантиметров.
— Я так и думал! — воскликнул он.
Не без трепета он стал взламывать дно сундука.
Каждой минутой приходилось дорожить, так как было уже около девяти и Поль мог выстрелить в часового раньше, если бы последнему пришла фантазия заглянуть в тюрьму. Следовательно, пришлось бы отстаивать леди в бою.
