— Ксюша, это ты? — спросила она и тут же продолжила. — Только что приехала Низа Павловна. Передать ей трубку?
— Да, — успокоив дыхание, сказала старшая Раисина дочка.
— Здравствуйте, девушки, — мягким глуховатым контральто снова ожила трубка. — Что случилось с вашей мамой? Как она себя чувствует?
— Еще неважно, — сказала Аксинья. — У нее инфаркт.
— Та-ак, — задумчиво промолвила на том конце провода подруга больной. — Это скверно. А повод к этому был?
— Кажется, нет. Хотя мы, — Аксинья кивнула на младшую сестру, словно по телефону это было видно, — могли не знать. Мама не любит жаловаться или исповедоваться. Вот и о вас впервые рассказала только сегодня.
— Вспомнила, и то хорошо.
— Не только вспомнила, — возразила Раисина дочка. — А также просила передать вам какие-то школьные сочинения. И еще... одну вещь...
— Через четверть часа после несчастья, — перебила Аксинью Низа Павловна уставшим голосом, от чего он совсем сел на нижние регистры, — я уже знала о нем от своих родителей. Им Елена Котенко сообщила. Я очень спешила сюда. А есть возможность увидеться с вашей мамой немедленно, как вы считаете?
— Мама ждет вас. Видьте, наверное, и Елену Филипповну о том же просила. Похоже, хочет сообщить что-то очень личное. По правде говоря, ее состояние навевает невеселые мысли. Так что поторопитесь.
4
Раису посетительница нашла в реанимации под капельницей. В наполненной свежим воздухом палате та была одна. Она не спала, но неподвижность, которой по совету врачей должна была придерживаться, ощущалась и в позе, и в мимике. На бледном лице больной лишь фиолетово выделялись воспалившиеся губы и зорко расширились глаза, когда она увидела, кто к ней пришел.
— Не задерживайтесь, — предупредила Низу проводившая ее медсестра и вышла.
— Долго ты не приходила, — тихо сказала Раиса, не сводя с Низы глаз.
— Ты не звала, — ответила Низа и поцеловала подругу. — Давай не будем о прошлом. Как дела? Что врачи говорят?
Раиса шевельнула пальцами той руки, к которой была подключена система, будто хотела сымитировать равнодушный взмах. Снова разлепила припухшие губы.
— Не утомляй меня. Я должна успеть все сказать.
— Хорошо, но не торопись, у нас еще вдоволь времени...
— Еще не ночь, — улыбнулась Раиса. — Нам лишь вечереет. Ты впервые ошиблась...
— О чем это ты?
— Ты мне снилась. Сказала так во сне. Садись ближе.
Низа взяла стул, стоящий у изголовья, поставила спинкой к окну и села, наклонившись к подруге.
— Нет, отодвинься немного к ногам, — попросила больная, — чтобы я тебя видела. Значит, о самом главном. Я сказала своим девчатам, чтобы они отдалили тебе школьные сочинения о нашей старине. Ты должна понимать, о чем речь, — Низа кивнула и положила ладонь на свободную Раисину руку. Больная между тем продолжала: — А также чтобы отдали тебе шкатулку, которую ты мне в девятом классе на Новый год подарила. Помнишь?
— Которую мой отец изготовил?
— Да. Вот, — Раиса слегка повела головой, прижимая подбородок к груди. — Возьми этот кулон. Возьми! — сказала громче, заметив Низину нерешительность. — В нем ключ от шкатулки. А в ней — мои бумаги и завещание. Выполни все, что там написано. Все! — Раиса многозначительно подчеркнула последнее слово своим выразительным, хорошо поставленным голосом. — Слышишь, что говорю?
— Я все сделаю, — заверила Низа, скрывая душевное отчаяние. Она наклонилась к больной и сняла с ее шеи кулон. — Сохранила! Вот молодец, — похвалила подругу, стараясь будничным тоном развеять ее безрадостное настроение, но та уже не отвлекалась на посторонние вещи.
— Надень на себя. Я должна убедиться, — прошептала она.
Низа одернула руку от кармана, куда намеревалась положить возвращенный назад подарок, с подчеркнутой старательностью надела кулон, специально сделанный ее отцом для ключика к шкатулке, на свою шею.
— Так? — спросила, чтобы угодить.
В ответ Раиса лишь колыхнула ресницами.
Низа не думала, что ее подруга находится в таком критическом состоянии. Боже милостивый! В детстве была такой крепенькой, здоровой, выносливой. Даже простудой никогда не болела. А тут... Не может быть, чтобы с ней внезапно случилось непоправимое. Просто она устала, испугалась старости. Вот отлежится, и все пройдет.
