Из записок княжны Марты:
***
«…Мне кажется, я тоже умерла. Во всяком случае, так ДОЛЖНО БЫЛО произойти. И то, что этого не случилось, можно считать недоразумением. Я слышала капитан последний покидает тонущий корабль… Зачем же я осталась в живых?…»
***
«…Я все время плачу. Я прогнала всех слуг. Невозможно - с ними я все время на виду! Маленький Люк. Ирэна с ее удивительными глазами. Да и Тимоти со своими дурацкими солдатиками, которые так и сгорели в печи. Я оплакиваю их всех. Мне больно еще и оттого, что моя боль считается как бы незаконной, неестественной. Я убиваюсь по людям, которых уже полгода нет в живых… Я тоскую по людям, которых здесь никто не знал… Я тоже никогда не буду прежней… Я оплакиваю и себя…»
***
«…Я больше не имею права смеяться, даже улыбаться! Как я смогу вести себя так, когда все мои близкие погибли! Крис хочет от меня невозможного. Он хочет, чтобы я поверила, что в жизни есть еще место для света и радости. Я отказываюсь об этом даже думать, и в этом основная причина нашего непонимания…»
***
«…Надо узнать о каком-нибудь заброшенном замке. Я собрала бы там сирот и растила их. Хозяйство вели бы своими силами. У меня уже есть опыт подобного общежития. Со временем у меня, возможно, появились бы помощники. Но Крис… Его слова о семье отзываются во мне одиночеством, картины благополучной жизни размываются дождем и засыпаются снегом. Надо бежать…»
Кристофер сделал все, чтобы Марте было хорошо во дворце. Княжне были отведены великолепные покои, пошиты роскошные одежды, отдано в услужение несметное количество слуг.
Статус Марты был не определен, но, главным образом, из-за той небывалой высоты, на которую превознес ее молодой король. Она была одновременно и его невестой, и другом, и человеком, которому страна обязана выходом из кризиса. Многие подданные считали, что «эта девушка из Синей» вытащила счастливый билет, тогда как Марта считала себя неудачницей, и чувство непоправимости беды неуклонно подтачивало ее и без того подорванные силы.
Из всех эсверцев Марта ближе всего сошлась с отцом Криса. Они очень хорошо понимали друг друга — им довелось пережить схожий психологический опыт: крушение всего. Кстати, Кристофера, прошедшего схожую жизненную катастрофу, но сумевшего ее преодолеть, в свою компанию они не принимали.
Когда Марта все-таки решилась покинуть эсверский дворец, единственный человек, с кем она захотела попрощаться, был именно Донотан Синеокий. Бывший правитель Эсверии выбрал себе для жизни маленький домик на территории королевской рощи.
— Здравствуйте, господин Донотан! — приветствовала девушка, ставя на пороге дорожную сумку.
— Марта! — высокий красивый человек оторвался от разложенных листов с расчетами новых рецептов и пошел навстречу. — У вас сегодня какой-то другой голос. И наряд… Нет, Марта, нет!
— Да. Я уезжаю…
— Но зачем?
Если бы Марта могла объяснить. Она чувствовала себя больной. Ни в чем не находила она успокоения. Когда сидела, ей казалось, что надо бежать. Если бежала, то представлялось, что вернее было бы сидеть. Если говорила, то, казалось, одну бестолковщину. Если молчала, то остро ощущала, что скрывает что-то очень важное.
— Марта, останьтесь! Нигде вы не найдете больше того, что вам предложат здесь… Где еще можно найти ВСЕ!
Это было, действительно, так. Но черные демоны выли ей в ухо и гнали прочь. Марта покачала головой:
— Прощайте. И спасибо…
— Марта… — Донотан не знал, как удержать ее.
Княжна подобрала сумку и бросилась вон. Стояла прекрасная летняя ночь — но это не имело никакого значения. Если бы мела метель и шел град, ей было бы так же плохо.
— Марта! — голос за ее спиной был очень похож на голос синеокого короля, только моложе и звонче.
Девушка побежала быстрее.
— Марта!!! — голос звучал ближе.
Крис схватил ее за плечи. Молодые люди стояли друг напротив друга взъерошенные и разгоряченные.
— Марта, не уезжайте! — это был Крис. — Я прошу вас… Не думайте, что мои слова вас к чему-то обязывают. Они обязывают только меня. Я не отказываюсь от своего чувства. Я люблю вас…
Король быстро продолжал:
— Вы тоже имеете полное право относиться ко мне так, как чувствуете. А я заранее согласен на любую роль, какую вы мне уготовите. Обещаю, что не буду выходить за ее пределы. Поверьте, я могу быть для вас кем угодно: братом, другом, слугой, конюхом… Выбирайте! Придумывайте!
