Прощай, мой дорогой брат. Темнеет. Прости меня за все. Обнимай Криса. И пока ты жив, будь добрее, справедливее, терпимее ко всем и ко всему. Это даст тебе силы на пороге смерти, в которую, я надеюсь, ты сможешь войти, зная, что встретишь там Бога.
Седрик».
…— Что это?!! — смеется Марта.
— Все цветы мира!!! — Крис идет к ней, держа огромную охапку цветов.
Молодые люди усаживаются на землю и начинают по одному перебирать цветы.
— Обратите внимание на этот лук, — говорит Крис. — Стебель прям, горд, тверд, словно спина у маркиза. Но сиреневый шар делает его похожим на детскую игрушку.
— А вот, пожалуйста, махровый ирис. Кого вам напоминает этот цветок? Мне — капризную, светскую даму. Видите, губа у нее как-то оттопырена — она словно говорит: «Фи, что я здесь делаю. При моей-то красоте, я могла бы…»
— А вот фиалки. Фиалок обязательно должно быть много. Они как неразлучные подружки, как огонечки одного костра.
— А вот мои любимые герберы, — включается Марта. — Они такие смешные, такие беззащитные на своих голых ножках.
— А что вы скажите о цветущей сливе?
— Ну, кто я такая, чтобы судить о цветущей сливе! — смеется Марта.
Крис с ходу принимается декламировать:
Ветер повсюду
Спешит разнести аромат
Цветущей сливы.
Так неужели в наш сад
Не залетит соловей?
И вот они уже оба смеются.
— Крис, а вот роза?
— Роза мне представляется юной девой, чью красоту без устали продают и покупают. Уверен, в душеей хочется прикинуться колючкой, чтобы от нее все отстали.
— Марта, а что вы скажите о хризантеме? — Крис протягивает белоснежный цветок.
Девушка на мгновенье задумывается:
— Говорят, это цветок разлуки… Я представляю опустевший сад, зелень, умытую дождем, одинокую фигуру…
— Так отдай мне его!
Марта прячет цветок у себя за спиной. Крис перемещается к ней поближе. Они оказываются совсем близко. Их глаза встречаются. Крис обнимает ее и нежно-нежно целует.
— Марта, запомните, мы никогда не расстанемся. Я это знаю точно. Когда-то ты спасла меня…
— И ты спас меня, — шепчет Марта. — И, значит, снова моя очередь… Послушай…
Но Кристофер закрывает ей рот поцелуем…
Свадьба молодого короля Кристофера Ива Эсверского и юной княжны Марты Грет-Лоттской была назначена на двадцать шестое августа. Впереди было время сплошных хлопот и приготовлений.
— Крис, а, может, как-то по-простому? — робко просит девушка, когда ей представляют масштаб намечающихся торжеств.
— Да как же по-простому, если дело такое замечательное! — смеется Крис и обнимает невесту. — Тебе сошьют такое свадебное платье, которое на века станет эталоном. В церковь тебя повезут двадцать белых лошадей в карете, на которой моя мама отправлялась на венчание. Твоим посаженым отцом будет мой отец.
Марта почувствовала, что слезы наворачиваются у нее на глазах: «Папа был бы так счастлив…»
Крису так захотелось сказать: «Дорогая Марта, он вернется. Обязательно вернется». Но ему нужно было озвучить нечто совершенно другое: «Дорогая Марта. Я с сожалением приношу тебе печальную новость. Но я должен… Нет, конечно, не должен! Я думаю, что тебе лучше знать… Нет, конечно, не лучше! Моя дорогая, любимая Марта. Я сделаю все, чтобы в твоей жизни не было больше горестей. Но позволь мне сказать о последней…»
— Моя дорогая, любимая Марта… — начал было Кристофер.
Дверь распахнулась, и без всякого стука в комнату вбежал старик Бенджамин. За все шестьдесят лет, что он служил Эсверским королям, он не позволял себе такой бесцеремонности. Было видно, что старый Бен не в себе. Допуская очередную оплошность, слуга закричал:
— Марта! Прибыл ваш отец, князь Ульрик Грет-Лоттский!
Крис буквально врос в пол и смог только бросить страшный взгляд на слугу. Это ошибка! Но чего она будет стоить любимой!
— Где? — княжна уже сорвалась с места.
— В аудиенц-зале!
Девушка выбежала на лестницу, пролетела два пролета, бросилась по коридору налево, где было продолжение спуска. Через несколько секунд она была в аудиенц-зале.
Тут было очень много людей. Худые, бледные, с нездоровым блеском в глазах они все очень походили друг на друга. Взгляд княжны с лихорадочной поспешностью скользил от одной фигуры к другой. Но ни в ком она не узнавала отца. Она бежала мимо оборванных людей, что устало сидели на роскошных стульях, бросив свои грязные вещевые мешки на пол. Многие ходили с совершенно потерянным видом, будто не радуясь тому, что выжили.
