Главная комната была пуста, если не считать низкого столика и нескольких циновок.
– Ма Ли! – прокричал Римо. Голос эхом отдавался в пустом доме.
Чиун принюхался. Ноздри его затрепетали.
– Здесь пахнет! – воскликнул он.
– Чем?
– Смертью, – ответил тот. – Быстрей!
В следующей комнате – это была спальня – на циновке лежала Ма Ли, она все еще была в своем алом свадебном наряде. Она лежала навзничь, сложив бледные руки на груди, глаза ее были закрыты. В комнате стояла тишина. Мертвая тишина.
Римо отстранил Чиуна и, опустившись на колени, легонько тронул Ма Ли за плечо.
– Ма Ли! Это я, – прошептал он.
Ответа не было. Внезапно Римо понял, почему так тихо в комнате: он не слышал ударов сердца девушки.
– Ма Ли! – вскричал он, беря в руки ее голову.
Голова девушки качнулась и повернулась к нему. Щеки ее были холодны, а лицо залито ровным светом, как старинная слоновая кость. На щеке застыла слеза, вытекшая из уголка глаза. Она была красного цвета.
Хотя эта слеза сказала Римо обо всем, он тем не менее дотронулся до жилки на шее девушки. Пульса не было.
Римо поднял глаза и встретился с озадаченным взглядом Чиуна.
– Она мертва, – прохрипел он.
Чиун нагнулся и провел пальцами по лицу девушки.
– Что могло произойти? – спросил Римо дрогнувшим голосом. – На церемонии она чувствовала себя хорошо, а это было всего час назад. Папочка, ты можешь мне объяснить?
Мастер Синанджу распустил высокий ворот платья Ма Ли, и их взору предстал кровоподтек не больше монетки.
– Смотри! – сказал он.
Синяк приходился как раз напротив глотки. Римо ощупал поврежденное место, и ему стало ясно, что дыхательное горло сломано. Он поднял глаза.
Чиун кивнул.
– Одним ударом пальца.
– Работа профессионала! Если бы не кровь, я бы подумал, что тот, кто это сделал, владеет Синанджу.
Римо смотрел на лицо женщины, которую собирался взять в жены. Даже в смерти оно было прекрасно.
– Папочка, – сказал Римо отрешенно. – Это сделал ты?
Чиун поднялся и запахнул кимоно.
– Будем считать, что от горя у тебя помутился рассудок, – сказал он. – Поэтому я отвечу на твой вопрос без обид. Нет, я не убивал несчастное дитя, принадлежащее к моей родной деревне. Это было бы кощунством.
– Хорошо, если не я и не ты, то кто?
– Убийца может быть где-то поблизости. Идем, догоним собаку!
Римо бережно опустил голову Ма Ли на циновку и, не в силах оторвать от нее глаз, поднялся.
– Кто бы это ни был, он не мог уйти далеко, – сказал он.
– Горе ослепило тебя, Римо. Ты видел – кровь у нее на щеке засохла? Бедняжку убили еще вчера.
– Но ведь церемония закончилась всего час назад, а Ма Ли там была!
– Это была не она. Это был кто-то другой, похожий на нее.
– Что-то тут не так, – сказал Римо.
– Идем! – Чиун поманил рукой. – Нам надо найти ответ на кое-какие вопросы.
Мастер Синанджу с мрачным выражением лица поспешил вон. Римо хотел последовать за ним, но задержался и преклонил колено перед телом любимой. Он поцеловал ее в холодные, слегка приоткрытые губы.
– Прости... – начал он, но задохнулся и поспешил из дома.
Мастер Синанджу дожидался его во дворе.
– Будет лучше, если мы разойдемся, – сказал он.
– Когда все будет кончено, мы с тобой разойдемся во всех отношениях, – угрюмо подхватил Римо. Глаза его были похожи на оставленное на свету пиво – тусклые, без искры жизни.
– Будь по-твоему, – с достоинством ответил Чиун. – Я доволен, что все, что я делал, было в интересах моего народа и моего селения.
– Да, я это заметил, – буркнул Римо и тронулся в путь.
Чиун проводил его взглядом. От распиравшего его гнева Римо сжал кулаки так, что они побелели. Спину он держал вызывающе прямо, но Мастер Синанджу заметил, что его воспитанник низко опустил голову, как человек, которому все равно куда идти – или некуда идти.
Печально качнув головой, он повернулся к прибрежной дорожке и сейчас же увидел на скале человека. Он был невысок ростом и стоял в вызывающей позе – подбоченясь. Лицо его, как и всю фигуру, закрывала черная материя, а в оставленной в верхней части прорези были видны бесстыдно смеющиеся черные глаза.
– Тебе мало быть вором, ниндзя, – прошипел сквозь зубы Чиун. – Теперь ты еще и убийца!
