— Гонец в Холм-Гот послан?
— Еще затемно! Завтра к вечеру должен вернуться с ответом, если, конечно, попы не будут думать слишком долго.
— Значит, это обсудим позже. Что еще?
Секретарь склонился к уху лорда и стал говорить полушепотом, хотя и так никто не мог их подслушать:
— С вашим братом, мой лорд, происходят странности… Он уже три дня не притрагивается ни к пище, ни к вину, сидит неподвижно в странной позе и чего-то бормочет.
— Он и раньше был слегка придурковат. — Любые упоминания о Дризе с некоторых пор вызывали у лорда чувство досады.
— В таком состоянии, мой лорд, он может быть для вас опасен…
— Хорошо! Если до вечера он не придет в себя, пришли кого-нибудь придушить его или прирезать… С ним теперь хлопот больше, чем от него толку. А мечом размахивать я и сам еще не разучился.
Лорд жестом дал понять, что на сегодня с него хватит новостей, и после того, как секретарь, пятясь, скрылся за дверью, протянул руку к шкатулке, стоявшей рядом на изящном резном столике. В шкатулке лежал драгоценный порошок, обостряющий ум и отгоняющий печали. Ведун, который его составил, хранил в секрете рецепт, передаваемый в его роду по наследству. По наследству передавали они и службу у Кардогов, которая обеспечивала им безбедную жизнь. Впрочем, вряд ли составителя порошка можно было назвать ведуном — он был всего лишь аптекарем, знавшим единственный рецепт. Всё остальное было забыто еще его прапрадедом.
Лорд бросил щепотку порошка в бокал с клюквенным вином и, отпивая маленькими глоточками, ждал, когда в голове настанет просветление, ждал состояния, когда сами по себе придут ответы на вопросы. Постепенно в его мозгу проснулись два голоса, каждый из которых принадлежал ему самому, и начали неторопливый разговор, неслышный постороннему уху:
— Как остановить беглецов?
— Есть два способа… Первый прост, но опасен… Можно объявить всех землепашцев своими личными холопами. Кое-кому из соседних владетелей эта идея может понравиться, и они последуют нашему примеру. И тогда можно будет уже не обращать внимания на Заповеди Безутешного. Но тогда придется гораздо щедрее вознаграждать дружину — работы у них прибавится, и если не отдавать им две десятины доходов Холма, они могут и сами податься в бега вместе с конями и оружием. Второй способ сложней… Он хоть и надежен, но не в нашем характере. Можно по примеру других лордов создать ночную стражу… Землепашцы бегут не потому, что им не нравится их лорд. Ни один лорд не нравится землепашцам… Они бегут от ночных оборотней, которым неплохо живется в наших владениях. Но воевать с оборотнями — тоже дорогое и опасное занятие…
— Что означает послание из Холм-Дола?
— А это — смотря как к нему отнестись… Может быть, это просто чей-то пьяный бред. Ведуны, объевшись мухоморов, и не такое выдумывали. А если и вправду происходит что-то серьезное, то мы об этом еще услышим. А когда это произойдет, надо будет извлечь наибольшую выгоду. Если будет война, нам надо будет стремиться стать верховным военным вождем. Если войны удастся избежать, можно заявить, что мир сохранен благодаря нам, потому что мы не начали в свое время паниковать… А если неведомый враг начнет одолевать, то, может быть, стоит ему помочь…
— Что мне делать с братом?
— Убей его, не дожидаясь вечера! В нем и раньше человеческого было меньше, чем в любом из Кардогов. С ним что-то случилось на охоте… Погибли все, кто был рядом с ним, а он остался невредим. Сейчас он более опасен, чем полезен… Убей его! — С этими словами неведомый собеседник, заменяющий ему разум, покинул лорда.
Действие порошка иссякало, и Кардог начал тупо рассматривать кинжалы, лежавшие на столике рядом со шкатулкой. «Нет, этот коротковат, — подумал он, выбирая оружие братоубийства. — Может быть, вон тот, с широким лезвием? Нет, если не оставить его в теле, всю комнату кровищей заляпаю…» В конце концов он выбрал длинный тонкий стилет с изображение молнии на рукояти, неторопливо взвесил его на ладони и спрятал в рукав. Подниматься очень не хотелось, но дело предстояло важное, государственное. Сегодня для блага Холма лорд не поленится встать. Хотя можно и поручить кому-нибудь… Нет, сам… Брат всё-таки… Родная кровь. Родная кровь прольется… Мурлыкая про себя последнюю фразу на мотив застольной песенки, лорд направился к портьере, за которой скрывалась тяжелая, обитая бронзовыми пластинами дверь в комнату Дриза. Некоторое время Кардог, гремя связкой ключей, выбирал нужный. Он впервые сам открывал эту дверь. Обычно общение с братом он поручал секретарю. Но вот наконец-то ключ с тремя бороздками послушно вошел в скважину, и замок мелодично щелкнул. Дверь сама отворилась вовнутрь.
