Таня в эти дни не звонила. В обеденные перерывы, когда отдел пустел, Коля несколько раз подходил к телефону и даже брал трубку, но набрать номер так и не решился. Что мог он сказать ей? Что попал в плен к незнакомым людям, выдававшим себя за его родственников? Смешно и нелепо. И глупо, поскольку они всегда могли доказать свое родство невозможными фотографиями. В милицию он не звонил по этому же поводу. С сослуживцами держался хмуро и на расстоянии. Даже толстокожий Пашка почувствовал это и не донимал его своими шуточками.
К концу третьего дня погода испортилась, и с работы Коле со стариком пришлось добираться пешком - пошел густой снегопад, по случаю которого троллейбусы совсем перестали ходить. Домой они пришли замерзшие, все в снегу. Старик, кряхтя и кашляя, долго отрясал в прихожей одежду.
Еще снимая полушубок, Коля почувствовал кроме вонищи жареного сала приятный запах какой-то стряпни. Старуха выплыла в коридор, сияя всеми своими морщинами на дородном лице.
- А радость-то у нас какая! - запела она, разводя руками. - Ты слышишь, дед?
Старик не ответил, поскольку в это время надсадно кашлял с мороза. Коля злобно насупился на нее и, сняв ботинки, прошел, ни слова не говоря, в свою комнату... Вернее, в то, что было его комнатой. Это он понял сразу.
На его стареньком продавленном диване с выпирающими пружинами сидела незнакомая девица, листая какую-то книгу. Вернее, не совсем незнакомая, поскольку ее, статную и круглощекую, Коля уже видел на фотографиях.
Стоя в дверях, он на миг зажмурился. На миг мелькнула безумная мысль, что сейчас-то все разъяснится и кончится этот кошмар. Но кошмар продолжался.
- Колька! - воскликнула девица и, отбросив книгу, подскочила к нему, обняла полными мягкими руками и, ничуть не стесняясь, расцеловала в обе щеки.
- Погоди, погоди, - только и сумел пролепетать Коля. Ты... это...
- Как я соскучилась по тебе! - радостно заявила девица и, оторвавшись от него, закружилась по комнате, так что разлетался подол ее широкого цветастого сарафана. - Но теперь все позади! Наконец-то мы вместе!
- Да ты посмотри на меня... - жалобно проблеял Коля, надеясь на что-то несбыточное. - Ты только взгляни...
- Гляжу, гляжу, братик! - рассмеялась девица. - И ничуть ты не изменился. Все такой же смешной...
- Хватит тебе, Марфутка!
Коля обернулся. Старуха появилась в комнате, как привидение и смотрела на них, покачивая крупной головой. Позади нее столбом торчал старик в неизменной косоворотке и с газетной самокруткой в желтых зубах.
- Ужинать пора! - продолжала старуха деланно строгим голосом. - А ну, молодежь, руки мыть!
На ужин был состряпанный старухой рыбный пирог. Очень вкусный, невольно отметил про себя Коля. Марфутка сидела возле него, то и дело касаясь его ноги коленом, и трещала без умолку, перечисляя деревенские события, происшедшие после его, Колиного, якобы отъезда, сыпя незнакомыми именами и фамилиями.
Коля был немногословен, боясь почему-то попасть в просак, и только кивал на ее слова головой. В самый разгар ужина задребезжал противный дверной звонок.
- Я открою! Я открою! - пропела Марфутка и весело сорвалась с места.
Коля дернулся было за ней, но остался сидеть под суровым взглядом старика.
Скрипнула входная дверь.
- Коленька, это к тебе, - раздался жизнерадостный голос Марфутки.
Коля вздрогнул, встал и на одеревеневших ногах прошел в прихожую.
Марфутка притиснулась спиной к вешалке, освобождая ему дорогу, и мяла кружевной кант на груди своего сарафана. А у порога, заснеженная и очень красивая, точно сказочная снегурочка, стояла Таня, и улыбка на ее застывшем лице была неживая и очень недобрая.
- Приветик, - холодно сказала она, не трогаясь с места, когда Коля, как на ходулях, подошел к ней. - Я зашла поздравить тебя с новосельем. Но вижу, тут без меня уже все в сборе.
- Я... Танечка, как ты меня нашла... - пролепетал Коля, глядя на нее остановившимся взглядом.
- Колька, приглашай гостью к столу, а то пирог остынет, - как ни в чем не бывало, сказала за его спиной Марфутка и упорхнула на кухню.
- Танечка... - повторил Коля и замолчал, не зная, что можно сказать еще.
