— У вас много дел, Белла?
Я удивленно оборачиваюсь.
— Вы что-то?..
— Сегодня чудесная погода, — оглядев небо, докладывает он, — я могу украсть двадцать минут вашего времени на прогулку?
Что, все не так плохо? Что, я зря накручивала себя? Боже, почему мне вообще интересны его мнение и его поступки? Еще семь дней назад мне противно было вспоминать эту фамилию.
— В принципе, да.
Эдвард улыбается, когда я возвращаюсь. И забирает пакет обратно, пока я пытаюсь смириться с тем порывом, на который иду. Это из-за срока, так и есть. Ребенок давит на сердце, то — на легкие, а те — на мозг, поглощая чересчур много кислорода на не те цели. Я медленно опускаюсь все ниже и ниже, позволяя себе разгуливать с незнакомыми мужчинами, у которых всего раз была на приеме.
Но мы идем, как и шли, по улице. И солнце все так же ярко светит, не оставляя возможностей для каких-то скрытых мыслей. Я верю, что вреда он мне не причинит. И верю, что свободный день воскресенья имею право проводить как вздумается. Пусть даже и на прогулке.
— Почему гинеколог? — с некоторым смущением спрашиваю, наблюдая за шумящей кроной деревьев, — нет, вы не подумайте, я не… мне просто интересно.
— Это самый частый вопрос, Белла, — улыбается Эдвард, проследив за моим взглядом, — на самом деле, ничего особенного. Я просто люблю детей.
— У вас двойная специализация? Педиатр-гинеколог?
— Ну, тогда еще нерожденных детей.
— Это интересно.
— Действительно?
— Мне — да, — я пробегаюсь пальцами по животу, поправив вздернувшийся край сарафана. На его приеме был желтый, а сегодня — малиновый. Но кофта та же.
— И кто же?..
— Девочка, — с нежностью говорю я, улыбнувшись ему, — Элиз.
— Лиззи, — щурится он.
— Да, можно и так, — хихикаю, откровенно наслаждаясь моментом. Бывает такое состояние, когда все вокруг — прекрасно. И ничего не попишешь.
Прогулка продолжается так же, как и разговор. Мы обходим ухоженные клумбы миссис Марвел, детскую площадку, где любят резвиться ее внуки, и балкон первого этажа Брауни Тедда. Я часто одалживала у него, пока не нашла работу. Меньше, чем через два метра от окна мужчины, Эдвард предлагает мне французскую булочку. «Они свежие», — аргументирует он.
— И все же, почему вы за меня заплатили, Эдвард? — перебирая крошечный сезам, упавший из посыпки, задаю свой вопрос я. Булочка вкусная. И мягкая. И действительно свежая.
— В магазине?
Я киваю.
— Чтобы уговорить на прогулку, — отвечает он.
Я в удивлении изгибаю бровь:
— Да? Вы так коварны?
Мы смеемся вместе. Он первым, я следом. Само словосочетание в свете того, как мы идем, и о чем разговариваем, кажется абсурдным.
— На самом деле я не знаю, — признается доктор, уняв смех, — это очень важно?
— Нет, — я качаю головой, делая глубокий вдох свежего воздуха, лишенного машиной пыли и песка. Эти дома — наш район — располагается в своеобразном маленьком парке. Я учла это, выбирая квартиру. Я будто бы знала заранее…
— Вы собираетесь ко мне на прием еще раз? — спрашивает Эдвард, когда мы второй раз минуем скамейку у моего подъезда.
— Честно? — я немного краснею.
— Желательно, — внимательные карие глаза смотрят прямо в мои. Тут только честность, это так. Остальное недопустимо.
— Нет.
— Я все испортил?
— Я просто не люблю врачей, Эдвард, — закатываю глаза, вспоминая о сцене из кабинета и его белом халате, который потом еще долго видела перед собой как в страшном сне, — дело лишь в этом.
— Я тоже их не люблю, — пожимает плечами он, — но порой нужно через эту неприязнь переступать.
— Легко говорить врачу…
— Но теперь-то вы все знаете, прием не будет для вас неожиданностью.
Он действительно пытается уговорить меня на повторное обследование? О господи…
— Спасибо, но не стоит.
— Белла, тридцать шесть недель — тот срок, на котором нужно появиться перед врачом.
— У меня тридцать.
— Я умею ждать.
Я поджимаю губы и впервые хочу уйти от него. Прямо сейчас. Прямо здесь, забрав пакет, развернуться и отойти к подъезду. Разговор перерастает в полную противоположность того, что я хотела бы.
— Спасибо за приглашение, доктор Каллен.
— Подумайте чуть-чуть, — мягко просит он, второй раз глядя мне прямо в глаза и пробираясь до самых костей этим взглядом, — я не хочу, чтобы с вами и Элиз случилось что-то плохое.
