Такая смертная казнь была совершена над Дрожжиным и другими молодыми людьми, находившимися в подобном же положении; ей же в настоящую минуту подвергаются упомянутые духоборцы, равно как и те отдельные личности, которые за последнее время отказались от поступления в солдаты; и эта же участь, если только правительство не изменит своего образа действия, в будущем предстоит каждому, чья совесть не позволит ему участвовать в военной службе.
Как ни смотреть на убеждения таких людей, — как на жалкое заблуждение, как на проявление умственного расстройства, или как на верное понимание истины, — во всяком случае несомненно то, что они искренно поступают согласно своим убеждениям, всеми силами стараясь согласовать с ними свое поведение, и не только жертвуя ради этого всякими своими личными интересами и выгодами, но сознательно подвергаясь самым ужасным страданиям и даже смерти. Можно жалеть таких людей, можно желать разубедить их в их заблуждениях, если считать их убеждения таковыми, но пока они не поняли еще своего заблуждения, пока они внутренно продолжают считать свои взгляды справедливыми, — никакой честный человек не может желать и домогаться того, чтобы они, противно своей совести, из одного страха перед физическими страданиями, стали наружно исполнять то, что они внутренно считают для себя грехом. И потому не только несправедливо, но и в высшей степени безнравственно, помещать в военные исправительные учреждения и в военные тюрьмы людей, не могущих по чистой совести исполнять военные обязанности.
- - — - - — - - — -
Подобное содержание этих людей в военных местах заключения представляет сверх того и крупную ошибку со стороны правительства по отношению к своим же собственным интересам; ибо такою мерою этим людям предлагается на выбор один из двух только исходов: или, пожертвовав своей совестью, стать обманщиком, или же, жертвуя своей жизнью, быть мучениками за то, что они несогласны стать обманщиками.
А между тем в обоих случаях получаемые от этого результаты даже с государственной точки зрения крайне нежелательны.
В первом случае, при насильственном принуждении к военной службе людей, считающих ее грехом, образуются воины лицемерные, на которых в критическую минуту рассчитывать нельзя, и неизбежно всюду распространяющие вокруг себя столь нежелательный дух внешней, показной покорности начальству, при внутреннем отвращении к военной службе и осуждении ее.
Тот самый молодой человек, который, после двухмесячного содержания в военном госпитале для сумасшедших за отказ от присяги, уступил требованиям отца, на вопрос главного доктора больницы, спросившего его после присяги: понял ли он теперь свое заблуждение и отказался ли от него? — отвечал: "убеждения мои не могут измениться, а я солгал, присягая, и презираю себя за свою ложь."
Во втором случае, при подвергании строгим и мучительным наказаниям людей, не могущих по совести участвовать в военной службе, получается вопиющая несправедливость, отталкивающая всякого добросовестного человека, каковы бы ни были его убеждения; и вместе с тем образуются мученики религиозной идеи, везде и всегда больше всего остального способствующие заразительности и дальнейшему распространению той самой идеи, за которую они так самоотверженно страдают.
Офицеры и нижние чины дисциплинарных батальонов нисколько не обеспечены больше других людей от такого нежелательного с правительственной точки зрения влияния; и если нравственно тупейшие из них и способны иногда ожесточаться против таких заключенных, являющихся для них представителями каких-то "сентиментальных идей", и своею кротостью обличающие их грубость и жестокость, то большинство военнослужащих, и притом наилучшая их часть, — та самая, которая всегда руководит общественным мнением своей среды, — не может не видеть, что во всех вышеописанных и им подобных случаях благородная роль остается не за мучителями, а за мучимыми.
И потому, не говоря уже о чувстве справедливости или человеколюбия, в одних интересах собственного престижа, правительству следовало бы изменить свое отношение к людям, из за религиозных убеждений отказывающимся от военной службы.
