Для того, чтобы повинность или тюремное заключение, заменяющее военную службу, не привлекало к отказу от этой службы людей, побуждаемых ленью, или другими эгоистическими интересами, достаточно было бы назначить срок повинности или заключения с таким расчетом, чтобы тяжесть его несколько превышала тяжесть того срока военной службы, который соответствует семейному положению и образовательному цензу отказывающегося.
Нет, конечно, никакой надобности разрабатывать здесь предлагаемую меру во всех ее подробностях: для этого у правительства найдется достаточно компетентных сотрудников. Здесь важно только признать и подчеркнуть тот общий принцип, что для людей, не могущих по совести участвовать в военной службе, правительству, в своих же собственных интересах, следовало бы заменить эту службу другою повинностью или тюремным заключением, соблюдая при этом упомянутые условия, необходимые для того, чтобы из отказывающихся не делать мучеников, привлекающих других людей к своим нежелательным для правительства убеждениям.
- - — - - — - - — -
Приведение в исполнение правительством подобной необходимой меры потребовало бы, конечно, некоторого времени; а между тем слишком тяжелое в настоящую минуту положение страдальцев взывает о немедленном облегчении. И потому необходимо было бы теперь же, не дожидаясь вступления в силу новой меры, внушить начальству дисциплинарных батальонов и тех частей, в которых находятся такие люди, чтобы оно, признав их отказавшимися от военной службы, уже более не старалось насильственно заставлять их против своей совести исполнять частные требования этой службы.
В дисциплинарных батальонах можно было бы, во избежание нарушения общего течения службы, отделять их, когда их несколько человек, от остальных заключенных в особую палату; когда же случай единичный, то держать отказывающегося в одиночном заключении. Находящихся в распоряжении начальников отдельных частей можно было бы назначать на нестроевые должности; если же они стали бы отказываться даже и от такого участия в военной службе, то подвергать их тюремному заключению, но непременно на один какой нибудь определенный срок, признаваемый соответствующим их отказу от военной службы.
Главное же то, чтобы за каждый новый отказ от исполнения частных служебных требований, неизбежно вытекающий из их первоначального отказа от военной службы вообще, они не подвергались все новым наказаниям и добавочному тюремному заключению. Такая система сохранения за ними одного первоначального срока заключения вполне достигла бы главных целей, требуемых правительственными интересами: всякая привлекательность положения отказывающихся в глазах остальных военнослужащих была бы устранена; и вместе с тем ближайшее начальство было бы избавлено от теперешней его нравственно мучительной, но вынужденной обязанности совершать нескончаемый ряд истязаний над людьми, следующими требованиям своей совести.
То обстоятельство, что некоторые люди по своим религиозным убеждениям отказываются от военной службы уже после того, как в течение известного времени исправно исполняли ее требования, — никак не должно служить к более жестокому обращению с ними, чем с отказывающимися при самом призыве.
Все равно, отказывается ли солдат от продолжения военной службы вследствие того, что раньше, служа, он из малодушия кривил душою, или же вследствие того, что он впервые признал греховность для себя военной службы, — в обоих случаях он находится совершенно в таком же душевном состоянии, как и новобранец, отказывающийся поступить на военную службу потому, что совесть ему ее запрещает. Особенность этого общего им душевного состояния заключается в том, что они не то, что н е х о т я т, но психически н е м о г у т добровольно и по совести исполнять требования военной службы. И потому как тот, так и другой заслуживают со стороны правительства совершенно одинакового отношения.
- - — - - — - - — -
Будучи сам глубоко убежден в несовместимости убийства с христианством, я не только не могу считать нравственно законными какие бы то ни было, хотя бы и самые смягченные, преследования или наказания, направленные против людей, отказывающихся от военной службы, но считаю такие преследования и наказания великим грехом. И потому, если читатель чем либо участвует в преследовании этих людей, виновных только в том, что они, следуя учению Христа, всем желают добра и никого не хотят убивать, то я прежде всего обращаюсь к нему, не как к официальному правительственному лицу, но как брат к брату, обращаюсь к его сердцу, к его душе, умоляя его, во имя всего, что есть в нем Божеского, воздержаться от этого страшного греха.
