Над вольной Невой. От блокады до «оттепели» - страница 60
В конце 1950-х — начале 1960-х ассортимент киноманов резко расширился. Если в сталинское время почти все зарубежные фильмы, выпускавшиеся на экраны, были примерно десятилетней давности, то теперь появилось снятое не здесь, но почти сейчас.
Но оттого ли, что наши герои стали старше, а выбор больше, или оттого, что произошел эстетический раскол в рядах поколения, люди, выросшие на «Тарзане», — размежевались.
Рубежом стал не принятый массовым зрителем, но пользовавшийся феноменальным успехом среди молодых ленинградских интеллектуалов мрачный бельгийский фильм «Чайки умирают в гавани». Анатолий Найман рецензировал его в знаменитой стенгазете «Культура», выпускавшейся студентами Ленинградского технологического института, а конкурент Иосифа Бродского Леонид Аронзон называл картину «гениальной».
Кадр из к/ф «Чайки умирают в гавани». Режиссеры Рик Кенерс, Иво Микильс, 1955
Анатолий Кальварский:«Этот фильм на меня произвел совершенно потрясающее впечатление. Я ходил все время под впечатлением от этого фильма, я смотрел его, по-моему, четыре или пять раз».
Вадим Ковский:«Это был как бы первый такой, я не знаю, модернистский фильм, что ли, где были такие странные крупные планы, ноги человека идут по земле, и какой-то мрачный колорит».
Лев Лосев:«Это был жуткий эрзац. Эрзац экзистенциалистского фильма. Непонятно кто в каком-то, естественно, плаще под постоянным проливным дождем ходил непонятно где среди каких-то газгольдеров, среди каких-то портовых сооружений непонятно зачем, и все это, конечно, казалось нам дивным новым искусством».
Эра Коробова:«По много раз мы ходили большой компанией. Почему-то более всего я запомнила, как ни странно, Сергея Вольфа. Потому, что Сережа знал пару аккордов на гитаре, и он все время пел первые два такта этой колыбельной. Но это казалось просто супер».
Общими оставались, впрочем, такие хиты, как американские «Великолепная семерка» (1962, 67 млн зрителей), «Спартак» (1967, 1-я серия — 63 млн, 2-я серия — 59 млн), «В джазе только девушки» (1966, 43,9 млн).
Горожане, вне зависимости от образования и социального статуса смотрели американские «Оклахома», «Война и мир» и «Римские каникулы»; французские «Бабетта идет на войну» с Бриджит Бордо, «Идол» и «Плата за страх» с Ивом Монтаном, «Тень и свет» с Симоной Синьоре, «Колдунья» с Мариной Влади, «Улица Прери», «Отверженные» и «Сильные мира сего» с Жаном Габеном, «Закон есть закон» с Фернанделем и Тото, «Мари Октябрь» с Лино Вентурой, «Все золото мира» и «Ноэль Фортюна» с Бурвилем, «Собор Парижской Богоматери» с Джиной Лоллобриджидой и Энтони Куином, «Мадмуазель Нитуш» и «Не пойман — не вор» с Луи де Фюнесом, «Граф Монте-Кристо» с Жаном Маре; итальянские «Все по домам» с Альберто Сорди «На окраине большого города» с Джульеттой Мазиной, «Самая красивая» с Джиной Лоллобриджидой, «Повесть о бедных влюбленных» с Марчелло Мастрояни, «Генерал Делла Ровере» Витториа де Сика, «Странствия Одиссея» с Кирком Дугласом, Сильваной Монтано и Энтони Куином. Индийского «Бродягу» посмотрели 63,7 миллионов отечественных зрителей. Огромной популяростью пользовались аргентинские картины с Лолитой Торрес.
C другой стороны, в прокате появлялись и шедевры «не для всех», то, что позже назовут артхаусом: «Рокко и его братья» Висконти, «Ночи Кабирии» Феллини, «400 ударов» Трюффо, «12 разгневанных мужчин» Люмета, «Старик и море» Стерджесса.
C 1955 года начали регулярно проходить недели французского и итальянского кино. В октябре 1956-го в главных кинотеатрах города показывали «Дорогу» Феллини, «Хронику одной любви» Антониони, «Чувство» Висконти, «Умберто Д.» Де Сика, «Машиниста» Джерми. С 1958 года в Ленинграде показывали не вышедшие в официальный прокат картины Московского международного кинофестиваля.
Неделя итальянского кино в кинотеатре «Великан» (1956, Ленинград, Овчинников К. В., ЦГАКФФД СПб Ар 242709)
Практиковались закрытые просмоты фильмов из коллекций Госфильмофонда в учреждениях, творческих союзах, в Доме кино.
Эра Коробова:«Главное было — Дом кино. То есть я видела те фильмы, которые никто не мог видеть. Настолько мало людей их видело, что, можно сказать, никто: Феллини, Антониони. Это уже делало восприятие другим. Поэтому всё уже воспринималось мной совсем иначе.
