Над вольной Невой. От блокады до «оттепели» - страница 24

И тут Арсений Борисович сообразил: этот забавный старикан — бывший нарком танковой промышленности, бывший директор Кировского завода, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии, кавалер трех орденов Ленина, ордена Суворова I степени и Кутузова II степени, генерал-майор инженерно-танковой службы Исаак Зальцман. Он заканчивал свой трудовой путь на рядовом ремонтном заводе, подчиненном Ленгорисполкому.

В 1933 году на «Красный путиловец» пришел устраиваться молодой специалист, выпускник Одесского политехнического института Исаак Зальцман. Ему было в это время 28 лет. Выходец из еврейского местечка Томашполь. Семья нищая, отец, портной, стал инвалидом после петлюровского погрома в 1919 году. Исаак окончил двухлассную народную школу, работал слесарем на сахарном заводе, вступил в комсомол, был бойцом ЧОНа. С 1928 года — член ВКП(б). Участвовал в коллективизации. Окончил вечернюю профтехшколу и Винницким окружным комитетом партии был направлен на учебу в Одесский индустриальный институт. Секретарь комитета комсомола, член партбюро. Идеальный представитель «сталинского» поколения, тех, кто в 1930-е сменили на руководящих постах участников Октября и комиссаров Гражданской войны.

Иссак Зальцман, 1947. Из фонда музея Кировского завода

Определили его на Кировском заводе мастером в ремонтный цех, довольно быстро он обратил на себя внимание энергией и инженерной сметкой. Карьера развивалась стремительно: заместитель начальника цеха, начальник турбинного цеха, главный инженер завода, а с 1938 года, после того как руководство предприятия попало под замес Большого террора, тридцатитрехлетний Зальцман стал директором Кировского завода, одного из главных оборонных предприятий страны.

Типичная карьера партийного или хозяйственного руководителя его поколения. Леонид Брежнев — в 1936-м директор техникума, в 1938-м — секретарь Днепропетровского обкома. Алексей Косыгин — в 1936-м начальник цеха, в 1938-м — председатель Ленгорисполкома. Дмитрий Устинов в 1936-м — начальник бюро эксплуатации и опытных работ в Научно-исследовательском морском институте, в 1938-м — директор завода «Большевик».

На заводе «Красный путиловец», переименованном в 1934 году в Кировский, уже в 1924 году осваивалось производство тракторов — наиболее близкой к танкам мирной техники, а в феврале 1932 года заводу было поручено изготовление танка Т-26, принятого на вооружение Красной армией.

В 1936 году началась Гражданская война в Испании, и здесь советские танки прошли первое боевое испытание. Легкие танки Т-26 и БТ-5 в боях с франкистами показали полное превосходство над машинами противника. Но выяснилось, что их броня легко пробивается противотанковой артиллерией.

Конструкторское бюро завода, которым руководил Жорес Котин, создало в августе 1939 года средний танк «Клим Ворошилов» — знаменитый КВ. Во время войны с Финляндией Зальцман и Котин выезжали на боевые позиции, чтобы своими глазами увидеть, как их танки взламывают укрепления линии Маннергейма. По итогам боев стало очевидным преимущество КВ над его многобашенными конкурентами СМК и Т-100, и «Клим Ворошилов» в декабре 1939 года был принят на вооружение Красной армии. На его позднейшей модификации — КВ-2 — было установлено столь мощное оружие, что даже танкисты пугались отдачи. До начала Великой Отечественной Кировский завод выпустил 204 таких танка (и 432 КВ-1).

До 1942 года у немцев не было ничего подобного нашему КВ. Танковая и противотанковая артиллерия вермахта была против советских танков практически бессильна. 20 августа 1941 года старший лейтенант Зиновий Колобанов в одном бою уничтожил на своем КВ 22 немецких танка. За неуязвимость немцы называли КВ — «Gespenst» (призрак). У танка были и недостатки — недостаточная маневренность, машина часто выходила из строя. Ну и общий недостаток опыта и слабое руководство войсками приводили к тому, что большое количество КВ доставалось немцам без боя — их оставляли наши отступающие войска — не хватало солярки.

К концу 1941 года из более чем 20 000 советских танков предвоенного времени осталось всего около 1300 машин. Армия была фактически разоружена. Производство новых танков стало для страны и армии условием выживания.