Закончив стих, Прохор взмахнул рукой, низко поклонился хозяевам в пояс и вернулся в полукруг из детишек, уступив место следующему рассказчику.
– Веселы колядки, добры! – смеялась тётка Марья. – Ай, молодцы, ребятушки! Мы таким гостям рады-радёшеньки, колядки в ладу слушать хоть до утра Божьего!
В обряд уже вступал Егорка. Протягивая хозяевам свой узелок с кутьёй, он трепетал, восторженно завывая в щербатый роток:
– Коляда, коляда! Христос родился, я веселюся! Киньте яблочко в лукошко – я поклонюся!
И тут же из полукруга его поддерживал Мишка:
– Да вы, добры селяне, и сами знайте! По гривенному славным хлопцам на пряники дайте! Да лещины жменьку добавьте нам в кишеньку!
Санька-малой, скрестив на груди ручонки и притопывая круглым валеночком, замечал в такт:
– Вы, люди, чуйте, да коляду готуйте! Яблочки, изюм, пряники, орешки – вот наши святы и веселы потешки!
И, наконец, самый маленький из всех, Виталька, картавя беззубым ротиком, будто подводя итог сказанному, выводил стишок по-детски старательно и неумело:
– Ведь бы-ва-ет Коляда накануне Лож-дес-тва! Коляда в гости плишла, доблым людям свет Иисуса пли-нес-ла-а-а!
И тоже протягивал свою кутью.
Закончив выступление, детвора в один голос восклицала:
– Добрые хозяева этой хаты! В Божий вечер тато и маманя наказали отнести вам кутью. Испробуйте, будь ласка, от чистого сердца состряпано!
И каждый из ребятишек протягивал хозяевам свой узелок с нехитрой снедью, разворачивал платочек и предлагал попробовать ароматное сочиво. Вооружившись деревянными ложками, Тётушка Марья и дядько Василь принимались за дегустацию древнего рецепта.
Как уже говорилось, неважно было, густая кутья у кого из ребятни имелась, наваристая, богатая иль редкая – так себе, рис с мёдом и водичкой. Хозяева по очереди пробовали кушанье из каждого узелка и наперебой восторгались медовыми яствами.
– Ах, какая вкусная кутья у вас, детишки! – подняв в изумлении чёрны брови, цокала тётушка Марья. – Давно я такой вкусной кутьи не едала.
– Эгеж! – покряхтывая, довольно басил дядько Василь. – Ловка кутья, навариста!
И в подтверждение они ещё полней черпали липовыми ложками вкусную кутью.
Закончив пробовать, хозяева тепло благодарили сияющих детишек:
– Спасибо, Санька! Петька, ну герой! Виталька, Миша, Прошка! Да и Егор, удалец! Вот удивили кутьёй, ей-Богу удивили! Ей-ей! Очень, очень вкусно, – нахваливали угощение тётушка Марья и дядько Василь. – А ну-ка, детвора, готовьте свои мешки, колядники святы! Наш черёд вас потчевать-благодарить.
Довольно засопев, детишки доставали из-за пазухи заранее припасённые холщовые мешочки. Раскрывали их пошире, а хлебосольные хозяева клали туда свои дары. Кому кольцо домашней колбасы жаловали, а кому – щедрую жменю конфет, печенья, орехов или сушёных фруктов. Сверх того, каждому пацаняке к дарам в холщовый мешочек прилагалась двугривенная монетка или, жутко даже молвить, цельный рупь.
Одаривая детские мешочки, хозяева приговаривали:
– Спасибо, детишки! За Коляду, за слова добрые спасибо! Ждём ещё в гости, приходите обязательно! А сейчас не задерживаем, бегите дальше! Несите, робятки, в хаты добрых людей песни, радость и веселье!
Подвязав мешочки со своими сокровищами и немного отогревшись в хозяйской хате, весёлая стайка направлялась к следующему двору. За вечер могли они обойти и пять дворов, и десять, а то и все пятнадцать. Колядование затягивалось иногда до полуночи. И так светло было на сердце у ребятни, что нет слов описать это трепетное сияние.
Если колядующие детки и задерживались в рождественском походе, взрослые всё равно ни капельки не переживали. В деревне жили добрые мирные люди и ничего плохого с детишками случиться не могло. Поэтому никто и не беспокоился. Даже и мысли не возникало о том, что в морозной ночи детишки могут угодить в какую-нибудь беду.
Возвращалась поздно домой пацанва, замёрзшая, но счастливая, страшно! И было ей радостных впечатлений на целый год. А сладких лакомств с орехами и фруктами хватало на несколько дней. Это если папка с мамкой на хранение не отберут. Наколядованные же деньги прагматично откладывались подальше на заначку, для покупки новых санок или деревянных коньков. Смотря к чему душа детская более лежала…
