Скрестив на груди руки, Блисс устроилась поудобнее и принялась разглядывать его.
Кольцо в пластиковом пакетике лежало на своем прежнем месте, в его бумажнике. На глаза Блисс навернулись слезы, она снова почувствовала ужасное смущение и стыд, как и накануне вечером. Он всегда носил с собой кольцо, чтобы оно напоминало о ней. Во всяком случае, Себастьян так сказал. Блисс смотрела на очертания маленького колечка, лежавшего в кармане джинсов, и думала… Выходит, ничего она не понимает, ничего не знает об отношениях полов. Ну и что? Ошиблась. Просто ошиблась.
– Ну да. Немного ошиблась, – сказал вчера Себастьян, располагаясь в кресле. – У меня такое ощущение, что здесь у тебя явный пробел в образовании. Нам с тобой следует подольше пообщаться, чтобы я понял, до какой степени ты неопытна.
А еще Себастьян настоял, чтобы она легла спать в постель; сам же устроился в кресле.
– Все очень просто. Я гораздо лучше себя чувствую, когда уверен в твоей безопасности. Если я уеду, то стану названивать тебе без передышки всю ночь, чтобы удостовериться, что все в порядке.
Но он отказался лечь с ней в постель.
– По-моему, не стоит. Еще рано. Не надо тревожиться, любовь моя. Не будем торопиться, дождемся, когда ты будешь готова принять меня.
Разве человек, способный на сексуальное насилие, может так сказать? Кроме того, когда она обвинила его в том, что он изнасиловал Кристал, Себастьян не стал оправдываться или отрицать этот факт, скорее, рассердился.
Устроившись в кресле, Себастьян почти сразу же уснул. А она долго лежала без сна, лежала, обдумывая предстоящий разговор, – ведь им очень многое предстояло обсудить. Она знает, что ей сейчас нужно и чего она хочет, и знает, чего хочет Себастьян. Прежде они не нуждались в сексе. Но тогда они были подростками. Почему же сейчас они не могут насладиться друг другом, забыть об условностях и обязанностях?
Наверное, потому, что Себастьян просто этого не хочет. Вот и все. А может, он добивается лишь одного – чтобы она не препятствовала ему в бизнесе. Или же… Неужели он действительно стремился вернуться к ней все эти годы?
Блисс видела, как подрагивают его густые темные ресницы. Даже во сне его худощавое лицо не утратило трагического выражения. Четко очерченные губы чуть приоткрылись, и стали видны крепкие белые зубы. Упрямый подбородок зарос черной щетиной, на фоне которой еще заметнее стал шрам на щеке. Она не спрашивала, откуда он взялся.
Себастьян пошевелился и положил руки себе на живот. Волоски на его груди, да и на всем теле, тоже были черными.
Блисс услышала, как по дорожке, ведущей к воротам, проехала машина. Вик Тэйлор, художник, живущий в Хоул-Пойнте с самого начала, с тех пор как Блисс открыла коммуну, частенько проводил ночи вне дома и возвращался рано утром.
Его модель Либерти Лавджой, занимавшаяся керамикой, явно недолюбливала Полли, но, как Блисс неоднократно замечала, они всегда вовремя платили за жилье.
Блисс вдруг пришло в голову, что Себастьяну, наверное, неудобно спать в кресле. Когда он проснется, у него будет жутко болеть спина. Блисс соскочила с кровати, накинула махровый голубой халатик и быстро, стараясь не шуметь, собрала всю одежду, которую накануне вечером разбросала по полу.
– Себастьян. – Она склонилась над ним. – Себастьян, давай-ка ложись в постель и поспи нормально хотя бы несколько часов.
Он улыбнулся во сне и отвернулся.
Блисс подошла к креслу с другой стороны.
– Себастьян… – Она легонько провела ладонью по его щеке. – Ну, давай же, помоги мне уложить тебя в постель.
– Звучит неплохо, – проговорил он совершенно бодрым голосом – да так неожиданно, что Блисс вздрогнула. Себастьян взял ее за руку. – М-м… Сейчас, погоди минуточку.
Блисс поцеловала его в губы.
Себастьян обнял ее за плечи и привлек к себе.
– Прекрати! – Блисс нахмурилась. Потом засмеялась и попыталась высвободиться. – Ты должен лечь в мою постель и вытянуться во весь рост. А то спина разболится.
– Пойдем со мной, – пробормотал он.
Блисс уперлась коленом в кресло и, дернув Себастьяна за руку, заставила его выпрямиться. Он чуть приоткрыл глаза:
