– О чем ты говоришь, любимая? Я ни о чем не забыл.
– Презерватив.
Презерватив?! Он замер.
– Ты сказала, презерватив?
– Все-таки замечательно, что ты такой предусмотрительный и ответственный.
– Что за чертовщина?.. О, Блисс, дорогая, я даже не подумал про это!
– Тебя охватила страсть, – проговорила она, нахмурившись. – Страсть поглотила тебя. И ты забыл обо всем на свете.
Ничего он не забыл. С Блисс это приспособление не нужно. Даже излишне. Ему хочется, чтобы у них был ребенок.
– Я хочу… – Господи, о чем он думал? – Слишком много противоречивых желаний, – пробормотал Себастьян. Как он мог допустить, чтобы другой мужчина оказался с ней раньше?..
– Противоречий?
– Да. И всяких мыслей. По крайней мере сейчас. Ладно, не обращай внимания. – Он усадил Блисс к себе на колено. – Ты наверняка считаешь меня болваном.
– Нет. Почему же? Ведь бумажник у тебя в джинсах?
Бумажник? Он облизал пересохшие губы.
– Да, в джинсах. А что?
– Вот и хорошо. – Она вздрогнула и опустила глаза. – Ты же подготовился… Давай я его достану.
Он посмотрел на нее вопросительно.
– Глупо, конечно. Но я именно из-за этого убежала недавно. Увидела презерватив в твоем бумажнике – и завелась. – Она взглянула на Себастьяна. – Идиотка, одно слово. Совершенно очевидно, что такой мужчина, как ты, всегда подготовлен… Ну… готов к определенным действиям.
– К каким таким действиям? – прищурившись, спросил Себастьян.
Она вспыхнула:
– Ну, ты понимаешь. К занятиям любовью.
– А в бумажнике у меня лежит презерватив?
– Да, я его видела. Краешек. Не такая уж я неопытная дурочка. Знаю, как выглядят подобные вещи. И понимаю, что к чему, если это лежит у мужчины в бумажнике.
– Ясно. – Он поставил Блисс на ноги, приподнялся и взял валявшиеся на полу джинсы. Снова усевшись в кресло – в данный момент это было самое безопасное место, – вытащил из кармана бумажник и принялся изучать его содержимое. – Ага. Понятно. Кажется, я понял, что ты имела в виду. Мне следовало быть осмотрительнее.
– Нет… – Голос Блисс дрогнул – она явно волновалась. – Нет, ты не понял. Я всегда уважала людей, имеющих чувство ответственности. Таких не так уж много.
Себастьян поглаживал пальцами тонкую черную кожу бумажника.
– Не слишком лестное для меня замечание. – Он намеренно не прикрывал свою все еще возбужденную плоть. – Но говорят, надо все увидеть собственными глазами.
– Не понимаю.
Он раскрыл бумажник, вытащил пакетик, который всегда носил с собой, и вложил его в ладошку Блисс.
– Это мой талисман. Я носил его для удачи.
Блисс посмотрела на пакетик – и выражение ее лица тотчас изменилось. Сначала она вспыхнула в замешательстве, затем побледнела.
– Себастьян…
– С Себастьяном все в порядке. – Его стал разбирать смех, и он едва удержался, чтобы не расхохотаться. – Теперь понимаешь, что я имел в виду, когда сказал, что твои слова не слишком лестны для меня?
Блисс раскрыла пакетик и вытащила золотое кольцо.
– Не мог с ним расстаться, – сказал Себастьян. – Всегда надеялся, что наступит день, когда я наконец смогу надеть тебе на палец это обручальное кольцо.
– Себастьян…
И в довершение он припомнил ей ее же собственные слова:
– Ты решила, что это презерватив? Размер четырнадцать с половиной, да и то спадает с твоего тонкого пальчика.
Блисс приподнялась, опершись на локоть. Она плотно завернулась в простыню и, приподнявшись, окинула взглядом комнату. Себастьян спал, сидя в старом кресле, подложив под ноги подставку.
Блисс, придерживая простыню локтями, подползла к изножью кровати и нащупала свои очки, лежавшие на кедровом комоде.
Накануне вечером она задернула тонкие белые занавески на высоких французских окнах-дверях, ведущих на веранду. За окнами уже рассветало. Серо-голубые проблески грядущего дня проникали сквозь легкую ткань и населяли комнату сумеречными тенями. Блисс не посмотрела на часы, но решила, что, судя по всему, до шести еще далеко.
Она откинула за спину волосы и, подогнув колени, уселась на пятки.
Себастьян спал, склонив на плечо голову. Перед тем как заснуть, он надел джинсы, правда, верхнюю пуговицу не застегнул; ни туфли, ни рубашку надевать не стал.
