Птица вздрогнула. Она медленно вытянула одну ногу, потом другую, перекатилась и встала на ноги.
Mémère втянула в себя воздух.
— Ну вот, теперь он это сделал. Вы опять все это затеяли.
— Отлично. — Деклан поднялся на ноги и двинулся к поднятой птице. — Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и отвернулся, держа птицу абсолютно неподвижной. Я собираюсь прикоснуться к птице, и мне нужно, чтобы ты сказал мне, когда я это сделаю.
Джордж закрыл глаза. Слабое прикосновение нарушило магию.
— Сейчас, — сказал он.
— Очень хорошо, — сказал Деклан. — А что я сейчас делаю?
— Ты тычешь в крылья.
— Мне нужно, чтобы ты сказал мне, когда почувствуешь, что я отпускаю.
Прошла долгая минута. Давление на ворону исчезло.
— Сейчас!
— Отлично. Теперь ты можешь повернуться.
Деклан пошел прочь, пока их не разделило несколько ярдов.
— Попробуй заставить его подойти ко мне.
— Ее, — поправила Джорджи. — Это девочка.
— Прости. Пожалуйста, заставь ее подойти ко мне.
Джордж протянул линию. Он никогда раньше не пытался заставить птицу ходить. Остановить движение поднятых было несложно. А вот это было трудно. Ворона споткнулась и завертелась на месте.
— Не торопись, — сказал Деклан.
Джордж сосредоточился. Чем дольше он сосредотачивался на магии между ними, тем сложнее она становилась: сначала это была линия, затем целая связка тонких линий, сплетенных вместе, а затем линии распались на светящуюся паутину, которая цеплялась за птицу. Он попытался потянуть за паутину. Ворона дернулась и упала на землю. Джорджи потряс головой, пытаясь прояснить зрение.
— Все в порядке, Джорджи, ты не должен этого делать, — сказала Mémère.
— Бабушка, оставь его в покое, — сказала Роза. — Пожалуйста.
Джордж вздохнул. Было нелегко.
— Иди к Деклану, — прошептал он.
Ворона поднялась и расправила крылья. Она взмыла в воздух, пролетела несколько футов и приземлилась на плечо Деклана.
— Извини, — сказал Джордж.
— Это хорошо, — сказал Деклан. — Попробуй еще раз.
Джордж кивнул. Ему потребовалось добрых десять минут, чтобы понять, что ему нужно делать. Ему пришлось очень внимательно следить за тропинкой перед вороной, чтобы заставить ее идти. Если он рассредоточится, она полетит к Деклану. Когда ворона, наконец, закончила свою небольшую прогулку, и Джордж счастливо выдохнул.
— Устал? — спросил Деклан.
— Нет.
— Тогда новая игра. — Деклан раскрыл ладонь и показал ему маленький красноватый камешек. Он уронил камень на землю. Она сможет его вернуть?
Ворона спикировала вниз, схватила камень, вернулась назад и уронила его в ладонь Деклана. Джордж улыбнулся.
Деклан удивленно поднял брови.
— Это должно быть труднее, чем выгуливать птицу.
— Мне это гораздо легче. — Все, что ему нужно было сделать — это сосредоточиться на камне, а потом на Деклане.
— Он заставлял птиц воровать для нас вишни, — сказал Джек.
Деклан отклонился назад и зашвырнул камень в кусты. Ворона слетела с его плеча и полетела по тропинке за камнем, а потом уселась на ветку. Джордж нахмурился. С того места, где он сидел, ему не было видно камня.
— Ты не можешь его найти? — спросил Деклан.
— Я должен смотреть ее глазами, чтобы найти его, — тихо сказал Джордж.
— И тебе это не нравится, — сказал Деклан.
Джордж кивнул.
— Потому что ты забываешь, что ты не птица, когда делаешь это? И трудно вспомнить, как вернуться обратно?
Джордж вздрогнул.
— Откуда ты знаешь?
— Мой дядя — некромант. То, что я прошу тебя сделать, называется некромантическим одержанием. В этом есть подвох. Если я пообещаю тебе, что смогу помочь тебе вернуться в свое тело, ты попробуешь это сделать?
— Роза! — Mémère вскочила с бревна.
— Джордж, ты не должен этого делать, если не хочешь, — сказала Роза. — Выбор за тобой. Никто не будет сердиться, если ты этого не сделаешь.
Джордж задумался. Он проделал это только однажды с котом, потому что Джек был котом, когда хотел, а он никогда им не был и хотел знать, на что это похоже. Единственная причина, по которой он вообще вернулся в свое тело, заключалась в том, что Джек нашел его, неподвижно сидящего во дворе, и набросился на него сзади, выбив из него дух. Хуже всего было то, что он даже не помнил, каково это… быть котом. Он просто помнил смутное, пугающее чувство, когда что-то ищешь и ищешь, но не можешь найти, и знаешь, что ищешь свое собственное тело.
