— Прости.
— У меня есть еще. — Она стянула с него рубашку и провела руками вниз по его телу, от груди по твердым выпуклостям живота, а затем вытащила его из джинсов и провела рукой вниз по твердому стволу его эрекции. Он издал горлом грубый животный звук и сорвал с нее последние клочья одежды. На мгновение она увидела его, возвышающегося над кроватью, высокого, золотистого, созданного из резных мускулов.
Она была слишком разгоряченной, слишком мокрой и слишком нетерпеливой.
Он бросился к ней, и она встретила его на полпути, целуя, гладя, разжигая огонь внутри них обоих. Его язык играл на ее коже. Он обхватил ее левую грудь, поглаживая пальцами сосок, пока тот не заныл. Она застонала. Его бедра скользнули между ее ног. Он наклонил голову и поймал ее сосок своим горячим ртом, посылая волну чистого удовольствия через нее. Она впилась пальцами в твердые мускулы его спины и выгнулась, приветствуя его.
— Давай, — прошептала она. — Ну же, Деклан, не тяни.
Он воспринял ее призыв. Его губы нашли ее рот. Он толкнулся в нее, и она ахнула. Ее тело резонировало от удовольствия, желая, требуя большего. Она прижалась к нему всем телом.
Он толкался снова и снова, глубоко, жестко, выстраивая быстрый пылкий ритм, его вес был устойчивым сладким давлением на ней. Она была полна, так чудесно полна им, и ей хотелось большего.
Она поцеловала его в подбородок и шею, и он толкнулся сильнее. Она вцепилась ему в спину, напрягшись от давления, и болезненная потребность внутри нее расцвела каскадом блаженства. Она чувствовала, что поднимается все выше и выше, подталкиваемая его толчками и теряясь в горячем скольжении их тел, пока что-то внутри нее не лопнуло. Наслаждение захлестнуло ее, заглушив все мысли. Она выкрикнула его имя. Ее тело кричало вместе с ней, сжимая его, качая. Он сжал кулаки и с хриплым рычанием опустошился в нее. Какое-то время они лежали вместе в горячем, потном клубке, потерянные в толчках, и она не могла понять, какие конечности принадлежали ей, а какие ему.
— Все должно было пойти совсем не так, — сказал он, и в его голосе все еще слышались хриплые нотки похоти.
— А как все должно было пройти?
Он притянул ее к себе, заключил в объятия, и Роза погрузилась в них, невероятно счастливая. Он провел пальцами по ее руке.
— Медленно и чувственно. Утонченно.
Она повернулась на бок и поцеловала его.
— Как ужасно неуместно с вашей стороны, граф Деклан Рил Мартель Камарин.
— Ты запомнила мое имя. Я чувствую необходимость отпраздновать это знаменательное событие.
— Я думала, мы только что это сделали, — пробормотала она, задыхаясь. — Но если ты настаиваешь на повторе, я уверена, что мы сможем сделать это снова в ближайшем будущем.
— А ты знаешь, что происходит, когда ты вспыхиваешь слишком много для себя? — тихо спросил он.
— Нет.
— Я однажды сделал это. — Он притянул ее к себе, положив мускулистую руку ей под грудь. — Мы были пойманы в ловушку в поле, пока галльские призыватели гнали на нас Орду марлоков. Это обезьяны, большие хищные обезьяны. У нас не было ни прикрытия, ни поддержки. Нас было всего пятеро, и мы стояли спина к спине и вспыхивали. Я помню, что мой рот был полон крови. Мое зрение затуманилось. Мне казалось, что мои руки тянутся куда-то вдаль.
— И что было дальше?
— Уильям ушел в разрыв. Перевертыши могут делать так время от времени, особенно после полового созревания. Они теряют связь с реальностью и впадают в неистовство. Он сошел с ума, и мы просто упали на землю, потому что, когда он в разрыве, он убивает без разбору. Однажды я спросил его об этом, и он сказал мне, что разрыв отправляет тебя туда, где нет Бога. Делай все что хочешь. Когда он, наконец, выдохся, мы впятером были единственными живыми существами на поле боя.
— А что случилось бы, если ты не остановился, а продолжать вспыхивать? — спросила она.
— Я бы просто умер. Я бы даже не догадался об этом. Тебе бы просто показалось, что можно вспыхнуть еще раз, а после мир бы исчез, а вместе с ним и твоя жизнь. — Он поцеловал ее в щеку. — Я не позволю этому случиться с тобой.
Она нахмурилась.
— Ты не знаешь, когда остановиться, — сказал он. — Ты переусердствуешь. Я наблюдал за твоей вспышкой два часа подряд, когда ты пыталась сделать «защиту атамана». Ты понятия не имеешь, где твои границы.
