— Роза.
Роза дернулась в сторону, но он преградил ей путь рукой.
— Ты сильный, я знаю, — выдавила она. Она попыталась оттолкнуть его в сторону, но с таким же успехом она могла бы попытаться столкнуть поезд. Он не сдвинулся ни на дюйм.
— Роза, — тихо произнес он. — Посмотри на меня.
Она сердито посмотрела на него. Их взгляды встретились, и в его травянисто-зеленых глазах было что-то такое притягательное и собственническое, что слова замерли у нее на губах. Он смотрел на нее так, словно она была каким-то неземным сокровищем. Как будто все остальное не имело значения.
Он смотрел на нее так, словно любил ее.
Тепло коснулось ее щек, и она поняла, что покраснела. Он медленно, не торопясь, рассматривал ее, изучая, лицо, глаза, шею. Она была заключена в ловушку его рук. Тепло его тела просачивалось сквозь тонкую ткань ее футболки. Она почувствовала его запах… очень знакомый запах сандалового дерева, гвоздичного масла, которым он чистил свой меч, и пота. Его грудь давила на нее, мускулы были твердыми и упругими, и ее соски напряглись. Ее поймали.
— Я пойду на этот причал вместо тебя, — сказала она.
— Нет.
— Ты не понимаешь.
— Я все прекрасно понимаю.
Его большое тело подперло ее. Его бедра прижали ее. Он поднял руку и провел пальцами вверх по ее шее в долгой, мучительное ласке, вверх по подбородку, к губам. Она вздрогнула. Он коснулся мозолистым пальцем ее нижней губы.
— Поцелуи не сделают меня более сговорчивой, — прошептала она.
— Я вовсе не пытаюсь сделать тебя более сговорчивой. — Его голос был грубым и низким. — Я просто ничего не могу с собой поделать.
Мускулы на его руках напряглись, и она поняла, что Деклан борется за контроль.
Он сглотнул, его глаза потемнели.
Миллион причин сбежать пронеслись у нее в голове. Он был голубой кровью, а она — беспородной дворняжкой. Он лгал ей. Он хотел обладать ею. У них не будет общего будущего. Он… Если бы кто-то сказал ей, что прямо сейчас, в этот самый момент, будучи зажатой между стеной собственного дома и неподвижным телом Деклана, она может иметь только одно, и только одно, прежде чем умрет, она бы предпочла быть с ним.
Ничего хорошего никогда не случалось с людьми, которые не рисковали.
Она поцеловала его, прижимаясь всем телом к его большому телу, податливой мягкостью к его твердости.
Его самообладание лопнуло. Он наклонился к ней, прижимая ее к стене, и яростно и страстно поцеловал в ответ, упиваясь ею. Эхо поцелуя прокатилось по ее телу, вызвав низкий стон. Она скользнула к нему, проводя руками по твердым мышцам его спины.
Он притянул ее к себе и уткнулся лицом в ее шею. Его зубы и язык играли с ее кожей, задевая чувствительное место на жилке пульса, опаляя жаром ее плоть. Тепло разлилось по ее телу. Деклан целовал ее снова и снова. Ее тело сжалось. Он навалился на нее, и она скользила по его телу, оказывая мягкое сопротивление твердому толчку его эрекции.
Его голос горячим дыханием опалил ее ухо.
— Боже, я хочу тебя.
— Я тоже хочу тебя, — прошептала она. Она так сильно хотела его, что каждый раз, когда он прикасался к ней, ей хотелось удержать его, чтобы никуда не отпускать. Мысль о том, что он стоит на том причале, рухнув в воду под тяжестью сотен гончих, почти заставила ее закричать от отчаяния. Он не умрет там. — Я все равно пойду на тот причал.
Его голос был низким и настолько наполненным желанием, что это было почти рычание.
— Я все понимаю. Я буду там с тобой.
— Что?
— Мы сделаем это вместе.
Он просунул руку под ее руку, сдвинул лифчик вниз, освобождая ноющую грудь, и погладил сосок. Волна удовольствия, сильного и неожиданного, пронзила ее насквозь.
— Я могу справиться с гончими. Тебе и не нужно… — прошептала она.
— Нужно.
Он снова поцеловал ее, заставив затаить дыхание, и прикусил губу зубами. Она потянула его за рубашку. Она хотела, чтобы он был обнажен, хотела почувствовать его кожу своей.
Он отстранился от нее и подхватил ее на руки.
— В кровать.
Она обвилась вокруг него, целуя его шею и уголок подбородка.
— Отличная идея.
Они пронеслись через весь дом и ворвались в спальню. Он бросил ее на кровать, схватил ткань ее футболки, потянул вверх, и старый изношенный хлопок порвался в его руках.
