На чужой земле - страница 15

Шрифт
Интервал

стр.

Пудель старается изо всех сил, бросается на кота то с одной стороны, то с другой, пытается его повалить, но Бальтазар не двигается с места. Сжался в комок и сверкающими глазами смотрит на широкую, глубокую реку. Фабиан опять резко дергает за веревку. Он хочет придушить кота и, воспользовавшись моментом, затащить его в воду.

Висла несет свои волны, лижет берег пенистыми языками, словно хочет что-то схватить, проглотить и затянуть в глубину. Фабиан вытирает пот со лба, перевязывает разболевшийся палец и несколько раз дергает усами: он кое-что придумал. Бальтазар налитыми кровью глазами следит за каждым движением хозяина.

Опасность близка.

Из воды у берега торчит гнилой кол. Фабиан привязывает к нему веревку и начинает толкать кота сзади. Так удобней, теперь обе руки свободны. Фабиан поднимает с земли прут и начинает стегать Бальтазара, а Пудель совсем разошелся: бросается на кота, кусает его за бока, старается сбить с толку, как вчера, чтобы предоставить хозяину подходящий момент.

Вдвоем они теснят Бальтазара, и он отступает, теряя пядь за пядью. Фабиан все громче натравливает Пуделя, свистит, размахивает прутом, трясет полами одежды. Он так шумит, что Бальтазар совсем растерялся и уже не понимает, где вода, где суша.

И вот река с плеском лизнула дрожащее создание пенистым языком. Фабиан аж задрожал от радости и нервного напряжения.

— Давай, Пудель, давай! — кричит он.

Но вдруг Бальтазар зарычал, как тигр, и выскочил из воды. Выпустил когти и, собрав всю свою боль, силу, страх и ненависть, подпрыгнул и лапой угодил Фабиану прямо в глаз.


Будто пытаясь остановить вытекающий глаз, Фабиан прижимает к лицу лацкан пиджака, а другой рукой месит потемневший, заплясавший вокруг воздух, пытаясь вцепиться в него растопыренными пальцами.

Пудель с Бальтазаром, сплетясь в клубок, катятся по песку и вырывают друг другу кишки.

А Висла несет свои волны, лижет берег пенистыми языками, словно хочет что-то схватить, проглотить и затянуть в глубину…


1923

В дороге

Бесконечный, запыленный военный поезд, названный в честь Максима Горького, стоит на запасном пути, где-то на тринадцатой ветке. А рядом, на параллельной ветке, стоит под парами локомотив с белой надписью «Максим Горький» на толстом боку. Бурлит, кипит, хлещет воду из длинной брезентовой кишки и тут же выливает под себя, как упавший в канаву пьяница. Ржавые рельсы совсем утонули в земле и заросли травой, словно никогда не ощущали на себе колес. Комендант поезда, женщина в солдатских сапогах и шинели с пустым рукавом, шагает вдоль вагонов туда-сюда, выпуская в бледный утренний воздух клубы табачного дыма. Осматривает поезд из-под надвинутого на глаза козырька и, положив единственную руку на кобуру маузера, покрикивает:

— Товарищи, не расходитесь! «Максимка» уже напился… Товарищи, по местам… Ветка уже свободна…

Она старается говорить басом, отчего голос получается как у евнуха.

Солдаты не отвечают. Раскомандовалась тут. Больно надо слушать какую-то бабу, пусть даже она и потеряла руку на фронте. Мало того, они слышат это уже сутки с лишним, а поезд все стоит на месте. Вот они и не встают, сидят вокруг костров, подбрасывают в огонь колючие еловые лапы. Кто-то помешивает оструганной палочкой в котелке, кто-то стянул с себя гимнастерку и ищет в ней. На голой волосатой груди поблескивает оловянный крестик.

— Слышь, Николашка, сорок девятую поймал…

— Вань, ты их в огонь бросай, а то еще в кашу попадут…

* * *

У вагонов появляются бородатые мужики с мешками муки на плечах. Подходят, сбрасывают с себя ношу и вонь грязных тел, утирают полами дырявых рубах красные потные лица. Возле костров вырастают как из-под земли закутанные деревенские девки и встают в сторонке, словно не решаются подойти ближе к полуголым солдатам, боятся помешать их «работе».

Сразу видно, что это военный поезд: кавалеристы выбрасывают из вагонов конский навоз, тут же крутится горбоносый комиссар в кожанке, сверкая вышитой на груди звездой. На таком поезде не уедешь, даже на крышу не пустят, тем более что у каждого с собой мешок муки. Но солдаты варят в котелках пшенную кашу, ясное дело, они не откажутся сдобрить ее салом. Босые девки разворачивают грязные платки, вытаскивают куски соленого сала и, держа их в руках, робко приближаются к полуголым мужчинам, опускают глаза и тихо, робко просят:


стр.

Похожие книги