Но Эрих, следуя своему имиджу, крикнув в эфир, что он пошел в атаку, ввел свой самолет в пике. За ним нырнул и Швайцер. Баркхорн что-то буркнул, но остался на высоте.
Эрих развернул пару со стороны солнца и, пикируя, развил огромную скорость. Проскочив ниже высоты, на которой шли советские самолеты, до сих пор не заметившие атакующую пару, он снизу вверх выпустил очередь из всего бортового оружия с упреждением по крайнему нижнему истребителю. Через три секунды Ла-5, удлиненная «Рата» с хвостом от ЛаГГ-3, пересекла огненный сноп и, перевернувшись через крыло, устремилась к земле. Эрих, сделав горку, резко ушел в пикирование и с правым разворотом понесся в глубь территории, контролируемой немецкими войсками. От советской колонны оторвались два истребителя, но вскоре развернулись и снова заняли строй.
Картманн поднял свою пару на шесть километров и сблизился с Баркхорном, тот показал большой палец в фонаре, и Эрих опять пошел в атаку. Теперь советские истребители были начеку, навстречу приближающейся паре развернулись сразу три русских истребителя, и Эрих, дав очередь с расстояния в пару километров, отказался от продолжения атаки. Он, круто задрав нос самолета, пошел вверх. Русские тоже отвернули, пристроившись к девятке бомберов.
— Внимание, внимание, говорит Брест. В воздухе Кожедуб. Охотники, внимание, к вам приближается истребительная группа под командованием русского аса Кожедуба. Всем покинуть квадрат. Повторяю, к вам приближается истребительная группа Кожедуба. Всем покинуть квадрат.
— Эрих, уходим! Это Баркхорн.
— Подожди, Вилли. Пока они подойдут, я свалю еще одного.
— Это никому не нужно...
Вернувшись на аэродром, Картманн заполнил анкету на сбитие трех истребителей и повреждение еще пары. Все видели, что он стрелял по русским, и поэтому с готовностью подтвердили. Ведь летать предстоит в одних небесах, авось пригодится. Вечером Эрих весело и складно плел журналисту «Военного дневника» о том, как он и их четверка разогнали целую тучу советских бомберов, и только то, что те рухнули на советской территории, не позволило им записать на свой счет по десятку сбитых машин. Но союзники шлют и шлют самолеты, экономика США в порядке, а у русских много народу, и поэтому настоящим асам воздушной войны хватит работы еще надолго.
Потрясенный журналист ушел, а Картманн вместе с Баркхорном закрылись в домике, в котором квартировали, и, открыв «Камю», решили отпраздновать свою сегодняшнюю победу. Победа состоит ведь не столько в том, скольких врагов ты свалишь с небес, а и в том, что сам до этого вечера дожил. Это Картманн воюет недавно, а Баркхорн уже год на фронте и видел, скольких суперасов закопали советские «неумехи». Не чета им были летчики, и в круговерть воздушных свалок врывались отчаянно, и в гущу советских бомберов влетали, чихвостя их в хвост и в гриву. И где они все?
Тепло коньяка благостно разливалось по телу, и мысли все дальше уносили от грязи и вшей фронта. Постепенно разговор перешел на личные темы. Эрих рассказал о том, как он познакомился с Урсулой, своей невестой. Рассказал о своей мечте: когда закончится война и ненавистные большевики будут загнаны за Урал, он построит большой трехэтажный дом с видом на Днепр и будет жить-поживать, основав свою собственную династию. Построит летное поле, купит планер и самолет, нарожают с женой пацанов, и он, их отец, выпустит их в небо. На что Вилли, недобро ухмыляясь, отвечал, что до времени этого прекрасного нужно еще дожить, а так все нормально, толково придумано. Вот только непонятно, на какие такие шиши ты собираешься все это заполучить.
— Но ведь фюрер обещал, что всем ветеранам, особенно заслуженным, будут переданы в собственность поместья вместе с крестьянами. Именно поэтому до сих пор немецкая администрация и не распустила колхозы, ведь это идеальная форма хозяйствования, которая позволяет организовать и нормальный контроль, и нормальный доход хозяину.
— А как ты собираешься руководить таким колхозом, ведь ты в сельском хозяйстве ни черта не петришь?
— А как это делается во всем мире? Найму управляющего, он и будет вести дела, а я только, как в свое время западные сюзерены, буду втайне от Урсулы осуществлять право первой ночи...
