Эта часть тарелки была целиком прозрачной. Односторонняя прозрачность, как мне объяснили позже. Вверху над нами раскинулся бескрайний голубой простор, внизу — белая равнина облаков. Все это застыло неподвижно, хотя по словам Пакари мы шли со скоростью трех махов.
— Торопиться некуда, — заметила она.
Я откинулся в кресле, Анквилла рядом со мной, в соседнем. Ну вот и все. Вот и отрезана навсегда прежняя жизнь, никогда я больше не вернусь в Германию, не стану добропорядочным бюргером… впереди — неизвестность. Все, что я знаю о предстоящем — только Анквилла. И Алиса.
— Дед, — сказал я, — Алиса… она ведь там, в Лаккамири?
— Да, Алиса там, и ее дочь тоже. Уже два года. Девочка совсем освоилась. Познакомишься.
— Как ты нашел нас?
— Через партнера Нико, Рея Стоуна. Порядочное дерьмо. И чистый урку. Поэтому я особенно его не убеждал. У него уже другой любовник, спасать Нико не было ни малейшего желания. Но ему звонили из ОПБ. Прокол с их стороны, но я думаю, осознанный прокол. Они оставили мне след, знали, что я смогу вычислить их по этому следу. Мы локализовали номер. Технически это для нас возможно, долго объяснять.
— Догадываюсь.
— Мы нашли базу. Она замаскирована действительно под психиатрическую спецлечебницу. На отшибе, между городами, тщательно охраняется. Но дальше встал вопрос, что делать. Было ясно, что от нас ждут штурма, и что к штурму они готовы. Мы разместили силы вокруг базы и ждали. Я рассчитывал на тебя, Клаус, — он улыбнулся, — я не мог пойти на штурм базы, рискуя, что кто-то из наших попадет в плен. Но если бы ты только вышел за ворота… каким-то образом бежал… мы бы тут же подхватили тебя.
Я кивнул.
— Да, я так и понял. Все это и до меня дошло. Они бы нас уничтожили — но ждали, когда вы клюнете на эту приманку. Я решил, что надо бежать. Надо бежать любой ценой… вообще это чудо, что нам удалось выйти живыми.
— Да, повезло, — согласился Анквилла, — но мы бы вытащили вас и со двора. Лишь бы вы из здания вышли. Но и это было смертельно опасно.
— Оставаться было точно так же опасно. Нам и так досталось, особенно Нико.
— Что они делали с вами? — поинтересовался Анквилла.
— Исследовали. Всякие медицинские обследования. Меня еще допрашивали, хотя я и так рассказал все. Под наркотиками. На Нико они еще проверяли болевую чувствительность амару. Пытали током.
— Проклятье, — буркнул Анквилла, — болевая чувствительность у нас обычная. Не отличается от урку. Впрочем, кажется, у большинства из нас пониженный порог.
— Что теперь с нами будет, дед? — спросил я. Мои глаза слипались, усталость одолевала.
— С вами-то что… лечитесь, залечивайте раны. Отдыхайте в Лаккамири. С вами теперь все хорошо будет.
— Они… ОПБ… не возьмут, например, родственников Нико?
— У нас сейчас двое заняты подстраховкой, чтобы ничего не случилось. Все будет хорошо, малыш, — Анквилла сжал мою здоровую руку, — ты все очень хорошо сделал. Теперь все будет нормально. У тебя во всяком случае…
— А у тебя — нет?
— Видишь ли… благодаря тому что произошло, мы во всяком случае знаем теперь точно — война между урку и амару уже идет, пусть пока тайная. Хальтаята уже началась.
Лаккамири, август 2011. Лориана Рава
Живот подводило, но на такие пустяки никто не обращал внимания. Можно несколько дней не есть, а они все-таки ели — временами попадались заросли брусники, лесной малины, на привале сосредоточенно выковыривали кедровые орешки из шишек. Важно успеть пройти намеченный маршрут. Лорин тоже отслеживала его по карте. Никаких приборов с собой не брали, кроме обязательного браслета связи, все только из мира урку, технологически на порядок более низкого. Лорин научилась пользоваться компасом.
И палатки у них не было. Спали на земле, укрывшись куском брезента, сомкнувшись в клубок, согревая друг друга теплом. Охраняли собаки, Муха и Байкал.
На пятый день, как и планировалось, вышли к реке со смешным названием Машка.
Какая там река! Под крутыми каменистами обрывами несся стремительный и, очевидно, глубокий поток, огибая гигантские валуны, пенясь, размывая берега.
— Похоже, паводок сейчас, — изрек Яван.
Группа довольно долго передвигалась по-над берегом, но картина не становилась более утешительной. Несколько раз то Каяри, то Хайлли спускались по обрыву вниз — замерить шестом глубину. Наконец Хайлли поднялась и сказала решительно.
