Нина чувствовала, что ее привлекательность, женственность, сексуальность переполняют ее, и в любой момент все накопившееся в ней прорвется наружу. И вот наконец это случилось.
В ту ночь Нина как обычно целомудренно спала на своем узком ложе. Проснулась она от ощущения, что кто-то лижет ей ладонь.
«Что это? Может, собака залезла к нам?» — подумала она спросонья.
Но теплые губы начали подниматься выше, к ее запястью. Нина протянула руку и ее пальцы нащупали короткий жесткий ежик волос.
— Марк, это ты?
— Я хочу к тебе! — раздался страстный шепот.
— Да! — только и ответила Нина.
Она почувствовала, как его сильное тело, еще хранившее тепло солнечного дня, скользнуло к ней под одеяло. Они прижались друг к другу и замерли на миг. Нина чувствовала, как бешено колотится сердце Марка.
— Ну что ты, милый, — прошептала она нежно.
Марк молчал, но за него говорили его руки и губы. Дрожащими руками он сорвал с нее футболку и трусики и так же лихорадочно сам освободился от одежды. Его ладони мягко скользили по ее коже, он словно хотел убедиться, что она действительно здесь, рядом с ним. Нину же охватило такое волнение, будто это с ней в первый раз, она лежала неподвижно, боясь пошевелиться. Она была как земля, которая безмолвно впитывает в себя любовь солнца и дождя.
Нина чувствовала, как ласки Марка становились все смелей, настойчивей. Его губы нежно коснулись ее лица. Марк поцеловал ее в глаза, затрепетавшие словно бабочки. Нина не могла больше оставаться спокойной. Желание, небывалое по силе, вспыхнуло в ней. Ее губы встретились с его и слились в поцелуе. Ни он, ни она не заметили, сколько длился этот поцелуй. Но каждый в нем выплеснул накопившуюся боль и отчаяние одиночества. С усилием Марк оторвался от ее губ и стал целовать ее всю. Нина чувствовала его губы, кончик его языка на своей шее. Она тихо смеялась, как от щекотки, а ее руки в это время гладили его по спине, гладили ложбинку позвоночника.
Марк опустил лицо ниже, замер на мгновение в нежной впадинке между ее небольших грудей. Потом он осторожно поцеловал ее сосок, и вот уже его язык начал быстро ласкать его. Нина не смогла сдержать стон наслаждения, она почувствовала, как лоно ее увлажнилось. Она обвила его ногами и тесно прижалась к нему, чувствуя животом твердость его члена. Они оба ритмично задвигались в такт своему дыханию. Марк уже ласкал языком ее живот, бедра, гладил руками шелковую кожу между ее ног.
Нина теряла рассудок от страсти.
— Я хочу тебя! — шептала она, задыхаясь.
Казалось, Марк хотел довести ее до высшей точки желания. Он наслаждался, видя, как она изнемогает под его ласками. Его язык нырнул в ее лоно и принялся виртуозно лизать ее самые заветные места. Нина вцепилась пальцами в его плечи.
— Я сейчас кончу.
И тогда наконец его член вонзился в нее. Он с силой входил в нее снова и снова, и Нина двигалась в такт с ним. Оба словно находились в эпицентре огня, ничего не видели вокруг и слышали лишь шум дыхания друг друга. Нина готова была кричать, но его ладонь закрыла ей рот, и она вцепилась зубами в его пальцы. И вот два маленьких солнца одновременно взорвались в их сознании, а тела содрогнулись от судороги наслаждения. И только через несколько минут они в изнеможении расцепили объятия.
Откинувшись на влажные простыни, оба тяжело дышали.
— Пить! — прошептала Нина.
Марк поднялся, налил воды из пластиковой бутылки в глиняную кружку и из своих рук напоил Нину.
— Я рада, что это случилось, — сказала она, опять припав к нему, — даже если у нас больше никогда этого не будет.
— Не говори так, я, как только увидел тебя, сразу понял, что ты моя судьба.
— Расскажи мне теперь о себе! — попросила Нина.
Марк помолчал несколько минут.
— Я родился в Москве. У меня еще два родных брата и сестра от другого отца. Моя мама, когда мне было десять лет, вышла замуж за швейцарца. И мы все уехали в Швейцарию, где и родилась Лиза, моя сестра. Мы там учились, и все было нормально. А потом этот гад, мамин муж, бросил ее, и мы остались без денег и без документов. У нас был вид на жительство, и только Лиза, потому что там родилась, получила гражданство. Так начались наши мытарства. Мне неприятно об этом вспоминать. Мама с сестрой поселились отдельно, а нам с братьями пришлось самим заботиться о себе. Олег, старший, уехал в Австралию, Антон вернулся в Москву, а я приехал сюда.
