— С тех пор как я стал у тебя работать, ты не поощрял афиширования нашего родства, — напомнил Купер.
И снова Эрик удивил его — во второй раз за этот день. Вместо того чтобы сменить неприятную тему, он как-то поник и виновато сказал:
— Ты вправе злиться на меня. Я сам оттолкнул тебя и все испортил.
Отец выглядел таким несчастным, что у Купера сжалось сердце.
Эрик же продолжал откровенничать:
— Сын, когда твоя мать покинула этот мир, я думал, что не переживу подобной утраты. Ничто меня не радовало и не доставляло удовольствия. Я не хотел жить. Я хотел лежать с ней рядом. Лишь твое существование вернуло мне смысл жизни. Ты был всем для меня. А потом ты стал работать здесь… — голос Эрика дрогнул.
— Ты сам этого хотел, — вставил Купер.
— Я знаю, я знаю…
— Так в чем дело? — воскликнул в конец запутавшийся Купер.
— Я всего лишь старый дурак. Когда ты первый раз заключил сделку, вспышка ревности затмила мой рассудок. Я испугался, что скоро ты займешь мое место и я стану никому не нужным, дряхлым стариком.
— Ты ревновал? — не поверил своим ушам Купер. — Так все это из-за моих успехов?
— Когда ты заключил первую сделку, я искренне порадовался за тебя, но потом это стало происходить периодически, и через два месяца я готов был выставить тебя за дверь.
— Ничего не понимаю, — промямлил Купер. — Ты мог разорвать контракт в любой момент! Зачем же ты всеми силами пытался меня удержать?
Эрик отвел глаза. Было видно, как неприятен для него этот разговор.
— Ты отличный работник. За текущий год тебе удалось заключить больше сделок, чем мне за последние пять лет. Я давил на тебя, зная, что ты не подведешь.
— Ты воспользовался тем, что я не могу тебе ни в чем отказать, — с горечью в голосе произнес Купер. Однако его не покидало чувство, будто основная причина поведения отца кроется в чем-то ином. — Скажи правду, дело ведь не только в этом?
Эрик напрягся, но от ответа не ушел:
— Да, ты прав. Меня мучило чувство вины. Дело в том, что тобой очень интересовался Мастерсон. Он следил за твоими успехами в университете и планировал предложить тебе место в своей компании. Несколько раз он наведывался сюда и расспрашивал о тебе. Но я даже не вникал, потому что знал: ты будешь работать со мной. Они собирались сделать тебе предложение сразу после того, как ты окончишь университет.
— Так вот почему ты настаивал на заключении со мной такого же контракта, как и с другими сотрудниками?
— Да, сын. Я ответил Мастерсону, что ты официально принят на работу в «Ванс корпорэйшн».
— И это было прежде, чем я подписал контракт? — изумленно воскликнул Купер.
Эрик замялся.
— Отец, ответь, их предложение было выгодным?
— Очень. Прости меня, сынок! Я вел себя как эгоист. Пойми, я искренне надеялся, что ты продолжишь семейное дело, но стоило тебе прийти сюда и проявить свои способности, как я начал ревновать. Можешь называть меня идиотом, дураком, я все вы несу.
Купер пытался осознать услышанное. По идее ему следовало разозлиться, накричать, выплеснуть накопившуюся обиду, но вместо этого он улыбнулся. Теперь он знал, почему отец так к нему относился, и это принесло ему облегчение.
— Куп, я ужасно себя вел, но знай одно: я очень горжусь тобой.
Купер расплылся в улыбке. Ему было так приятно услышать эти слова!
— Отец, ты умный человек, а наделал столько ошибок! Пожалуй, я прощу тебя… но при одном условии.
— Каком? — быстро спросил Эрик, и в его глазах мелькнул знакомый Куперу огонек подозрения.
— В эти выходные поедем рыбачить, а потом пропустим по паре бутылочек пива, как в старые добрые времена.
— Договорились, сынок.
Их взгляды встретились, и впервые за долгое время Купер почувствовал, что они не чужие люди.
— Это значит, ты остаешься? — прищурившись, спросил Эрик.
— Не испытывай судьбу, старый хитрец, — ответил Купер, а сам задумался. Отец задал уместный вопрос. Глядя на него, такого расстроенного, опустошенного и внезапно постаревшего, Купер подумал — может, пока не время выпархивать из семейного гнезда? Это окончательно добьет отца.
— Хорошо, хорошо, — поспешил согласиться Эрик. — Кстати, между тобой и мисс Уоллес что-то происходит?
