Приезжают парамедики. Абдула (который уже потерял сознание) кладут на носилки. Ему разрезали куртку и рубашку — нужно было освободить сломанную руку. Абдулова бейсболка валяется в углу около железного мусорного бака. Начальник начинает разгонять собравшийся народ. Дает распоряжение: нужно замыть кровь и присыпать опилками. Кто–то идет за шваброй.
Я возвращаюсь назад к своему подъемнику — мое настроение опять испортилось. Да, я не буду отрицать, что люблю всякие подобные драмы и чрезвычайные происшествия, но все таки мне очень жаль Абдула и лучше бы если эта сегодняшняя беда обошла его стороной. Разумеется моя безжалостная, садистская половинка внутренне радуется случившемуся, но ведь у меня есть и вторая..
Так всегда бывает — тихие, добрые люди (каковым является Абдул) обязательно попадают впросак. У них ломаются черепные коробки, их сбивают машины, у них находят экзотические болезни, которые не поддаются лечению. А с паскудами вроде начальника ничего никогда не случается. Я смотрю на мир из своей крошечной клетки (непосредственный начальник = целый мир), но ведь в принципе такой закон существует и в более глобальном масштабе: подлецы живут припеваючи, а хорошие люди утопают в дерьме. Еще одна причина послать на хуй даже возможное, теоретическое существование Иисуса Христа. А если он есть — он совсем не такой, каким его описывают в Библии и тогда тем более не нужен. Испытания? Ебись конем со своими испытаниями! Без тебя тошно.
Чувствуется, что до обеда никто не будет работать. Люди обсуждают великое падение Абдула. Старик Майкл грозит кому–то пальцем и что–то доказывает.
До меня долетает:
— Я вам говорил! Я вам говорил!
Я как–то спросил Майкла, как это — быть старым? Он ответил мне, что ты чувствуешь себя точно так же как чувствовал себя, когда был молодым, но иногда посмотришь в зеркало и пугаешься. Не веришь, что это ты. Седые волосы, отвратительное лицо.
У Майкла рак, но он держит его в наморднике. Не дает ему раскрыть пасть. По его словам — он принимает двадцать пять видов разных таблеток в день. Интересно, сколько он тратит на лекарства? Антидепрессанты, антипсихотики, снотворные (ну это, положим, и я принимаю) и еще масса разных медикаментов.
В прошлом Майкл работал на телефоне доверия. Психологическая помощь самоубийцам. Кто–то ведь звонит…Не знаю — поможет ли «решившемуся» человеку телефонный разговор с незнакомцем… Наверное, некоторым помогает.
Майкл знает латынь. Он постоянно рассказывает о своей неудачной сексуальной жизни — он не имел контакта с женщиной уже двадцать два года. Не с кем, да и денег нет. Старик мечтает выиграть в лотерею. Он играет ежедневно. Каждый вечер, прощаясь с нами, он говорит, что выиграет несколько миллионов и не придет завтра на работу. А может быть придет — но только для того, чтобы плюнуть в лицо начальнику, ударить его в пах и уехать домой на такси. А потом отправиться путешествовать, пить и развратничать на полную катушку.
Майкл высокий, но он сильно сутулится. На его лице — карта мира. Реки лопнувших кровеносных сосудов, города родинок и моря багровых пятен. Я хотел бы прибавить «и горные хребты бородавок», но у него их нет. Зачем наговаривать на старика?
Работа его состоит в том, что он пакует заказы. Весь день он торчит около своего рабочего стола. К концу рабочего дня Майкл настолько озлоблен и сломлен стрессами, что часто кричит «Пизда! Пизда!». Просто так. Ни к кому не обращаясь. Любое затруднение приводит его в истерическое состояние. Ему не доверяется загружать приехавший за упакованными заказами грузовик. Когда–то давно он сильно повздорил с водителем, и тот нажаловался на него начальнику. Теперь грузовик загружаю я. Это трудно — водители обычно орут, чтобы ты ехал быстрее, форклифт перегревается, буксует, да и к тому же в длинном фургоне грузовика никогда нет света — иногда, в дождливый день, приходится ехать вслепую.
У Майкла нет детей, он живет с племянником. Когда–то была жена, но они развелись. Когда он приходит домой, то опускается на холодный кухонный пол и лежит около часа: болит спина.
