– Да-да, – рассеянно отозвалась Аня. – Конечно…
– К сожалению, для нас с вами не секрет, что Андрей… Да что там говорить! Жизнь полна несообразностей, ибо люди всегда выбирают не тех, кто особенно хорошо к ним относится, а чаще тех, кто… даже не хочет замечать…
– Вы думаете, что Андрюша меня не заметит? – улыбнулась Аня.
– Не надо меня понимать в буквальном смысле.
– А как вас понимать? – чуть склонила набок голову Аня.
Степан Григорьевич промолчал и пошел по перрону.
– Пардон! Могу я поговорить с конструктором ракетного вагона Анной Ивановной Седых?
Аня оглянулась и увидела стоящего в почтительной позе немолодого полного человека с прилизанной реденькой прической. Его подбородок тонул в налитой шее.
– Да, да, конечно! Я и есть Анна Седых. Что вас интересует?
– Видите ли, я из министерства, но сейчас внештатный корреспондент технической газеты Милевский, хотел бы услышать несколько слов о вашем вагоне. Не стесняйтесь в терминологии.
– Очень приятно. Ну что же мне вам сказать? Пожалуй, обо всех цифрах мы поговорим после испытания, если вы здесь будете.
– О, несомненно!
– А сейчас скажу, что мечтаю применить реактивное движение в поездах черноморского плавающего туннеля и Арктического моста.
– Ах, Арктический мост, Арктический мост! – многозначительно вздохнул корреспондент. – Если бы вы знали, что у меня с ним связано! Я помню его еще с юности, со студенческих лет. Я готов был всего себя отдать этой дерзкой мечте. Как жаль, что здесь нет Андрюшки Корнева!
– Андрюшки?
– Да-да! Мы с ним встречались… в Светлорецке.
Аня нахмурилась, силясь что-то вспомнить. На кого же похож этот толстяк?
– Конечно, он теперь такой великий человек!.. Я могу только взять у него интервью, но, к сожалению, он сейчас далеко.
Корреспондент вынул блокнот и стал писать в нем причудливым заграничным фломастером.
– Ошиблись! Андрей Григорьевич Корнев здесь.
– Как здесь? – опешил корреспондент, пряча блокнот в карман.
– То есть он сейчас будет здесь, приедет. Вы можете с ним поболтать. Узнаете друг друга. Как вы сказали? За его идею вы готовы были отдать всего себя?
– Разумеется!.. Пардон, я поспешу… Вы сказали, он подъедет? Я побегу к шоссе. Мерси!
Аня посмотрела ему вслед и усмехнулась.
Мальчишки на заборе видели, как сел толстый дядя в свою машину и поспешно помчался по направлению к Москве.
– А этот куда покатил?
– Дурак, с донесением!
И сразу же мальчишки на дереве заволновались. Они кричали своим друзьям на заборе, словно им с дерева было лучше видно:
– Садятся! Садятся! Все внутрь залезают!
– Смотрите, смотрите! А тетечка в комбинезоне осталась…
– Ну она-то обязательно полетит!
– Почему ты думаешь?
– Дурак, сам сказал, что она в комбинезоне. Управлять снарядом будет. А потом, она сама конструктор. Мне Егорка говорил.
– А почему все вошли, а она осталась?
– На часы смотрит…
– Еще одна машина на шоссе! – истошно закричали с верхней ветки.
– Двое! Еще двое! Это наверняка самые главные!
– Потому и тетечка к ним бежит! Ух ты! Как прыгнула! Постой… он ее на руки взял. Вот так штука! Несет! Тю-у!
Ребята все разом принялись кричать и хлопать в ладоши.
Андрей, не обращая ни на кого внимания, нес Аню к вагону.
– Что ты делаешь, сумасшедший? Пусти, кругом люди.
– А что мне целый свет! Наконец-то ты со мной!
– Даже у тебя на руках…
– Почему ты меня не встречала? Почему не прилетела вместе с Суреном? Почему мне нужно было сюда приехать?
– Сто тысяч почему, моя милый Почемучка! Папа здоров и тоже здесь. А вон идет Степан Григорьевич.
– А что это за штуковина на колесах? Почему ты в комбинезоне?
– Андрюша, прости, милый… давай сядем сюда, на лавочку… Но вот… здесь дачники ждут поезда… и мы тоже сейчас поедем…
– Поедем?
– Ты знаешь, я волнуюсь… я не знаю, как тебе сказать. Мне казалось, что все будет просто… – Аня смотрела на Андрея, и он ей казался каким-то другим, немножко чужим, к тому же он нахмурился. – Знаешь, Степан Григорьевич часто бывал у меня, принимал во мне участие.
– Очень мило с его стороны.
– Ты поблагодари его.
Подошел Степан. Андрей встал. Они молча обнялись.
– Спасибо тебе за все. За Арктический мост, что отстоял, за Аню вот тоже…
