По словам самого Олега Дивова, он достаточно болезненно относился к необходимости «разгонять» текст до объемов «штатного романа». В первых четырех книгах без этого просто невозможно было обойтись, позднее московский писатель всеми силами старался обходить проблему объема. По всей видимости, можно говорить о недостаточно раскрытом таланте «повестника». Что поделаешь! Издательская политика наших дней крайне неблагоприятна для жанра фантастической повести, все–таки сам рынок формирует предпочтительное отношение к романам… Оптимальный объем, на котором Дивов держит отличное литературное качество — объем «Толкования сновидений», т. е. около 10 авторских листов или несколько менее того. Так что два произведения под одной обложкой, быть может, наилучшая формула для реализации его творческих запросов.
К числу ярко выраженных «переменных» можно отнести, например, весьма внимательное отношение Дивова к психологическим мотивациям поведения героев. В трилогии «След зомби» это видно с особенной очевидностью. Несколько слабее, но тоже достаточно отчетливо — в «Лучшем экипаже «Солнечной» и «Законе фронтира». Кое–что видно еще в «Выбраковке»… Время от времени московский фантаст заставлял своих персонажей произносить
длинные диалоги, из которых были бы видны все извилистые пути того или иного комплекса, отягощающего их сознание. Порой это явно «замедляло» текст. Впоследствии названная черта стерлась. Отчасти дивовские тексты переместились из сферы влияния психологии в сферу влияния философии, отчасти же передача психологических состояний действующих лиц стала осуществляться в более легкой, менее «диагностической» форме. В целом «психоописания» заметно сократились, что, в общем, улучшило динамику текстов.
По признанию самого московского писателя, в ранних романах он старался строить предложения из слов, начинающихся на разные буквы (как делал это прежде Довлатов). Но, во–первых, никогда не абсолютизировал этой техники и, во–вторых, в более поздних текстах смягчил требования, которые ставил в этом отношении к самому себе.
Существуют авторы, которые создают тексты, как будто строят дома, и авторы, которые, скорее, растят деревья. Иными словами, писатели — «архитекторы» и писатели — «садовники». Олег Дивов, несомненно, относится ко вторым. Вместе с тем, ему удается удачно совмещать «спонтанность» текста с вниманием к интересам и нуждам массового читателя, а также обеспечивать философский подтекст для интеллектуалов. Такое умение для наших дней — редкость.
Дивов сейчас на подъеме. От него многого ждут.
Его лучшее — впереди.
ДМИТРИЙ ВОЛОДИХИН
Москва, сентябрь 2002
