Сердце колотилось, точно кузнечный молот. Штефан выпрыгнул из ворот и подбежал к панели управления. Вытащил из кармана джинсов компьютерную распечатку с цифрами и разложил на небольшом письменном столе в нише панели.
Сел на стул, взял карандаш, вынул из ящика блокнот. Руки так сильно тряслись, что карандаш дважды падал на стол.
У Штефана уже имелись цифры, с помощью которых он вернулся в пустыню через пять минут после скачка в прошлое. Отталкиваясь от этих цифр, нужно было найти новую комбинацию чисел, чтобы вернуться в исходную точку на четыре минуты пятьдесят пять секунд раньше, то есть буквально через пять секунд после того, как он изначально покинул Лору с Крисом.
Если он, Штефан, будет отсутствовать всего пять секунд, эсэсовские головорезы не успеют убить Лору и Криса к моменту возвращения Штефана в пустыню. Он окажет Лоре огневую поддержку, что, возможно, обеспечит противоположный исход схватки.
Получив осенью 1943 года назначение в институт, Штефан изучил математику в нужном для работы объеме. И он умел делать расчеты. Да и задача вполне решаемая, поскольку не нужно было начинать с нуля. Штефану предстояло всего лишь уточнить компьютерные данные и произвести необходимые вычисления на несколько минут назад.
Но он лишь смотрел на бумагу пустыми глазами не в состоянии соображать, потому что Лора была убита и Крис тоже.
А значит, Штефан все потерял. Теперь у него ничего не было.
«Ты можешь вернуть их назад, – твердил себе Штефан. – Соберись, черт бы тебя побрал! Ты можешь повернуть время вспять и предотвратить убийство».
Штефан склонился над блокнотом и примерно час работал, не разгибая спины. Он знал, что в такое позднее время вряд ли кто-нибудь заглянет в лабораторию и обнаружит его, но ему постоянно казалось, будто в коридоре слышится чеканная эсэсовская поступь. Дважды Штефан бросал настороженный взгляд в сторону ворот, ожидая увидеть внезапно воскресших пятерых покойников, которые вернулись из 6 000 000 000 года и теперь пришли по его душу.
Дважды проверив полученные цифры, Штефан ввел их в панель управления. С автоматом в одной руке и пистолетом в другой, он вошел в ворота, прошел к точке переноса…
… и вернулся в институт.
Секунду Штефан стоял в воротах, удивленный и совершенно сбитый с толку. Затем снова переступил через энергетическое поле…
…и вернулся в институт.
И тут его осенило. Правда обрушилась на Штефана с такой силой, что он согнулся пополам, будто получил удар под дых. Он не мог вернуться в будущее раньше на четыре минуты пятьдесят пять секунд, так как уже показался в этом месте через пять минут после того, как покинул его. Если бы он вернулся туда сейчас, то создал бы ситуацию, когда, уже будучи там, увидел бы свое возвращение в первый раз. Парадокс! Космический механизм не допустит, чтобы путешественник во времени столкнулся с самим собой во временно́м потоке. Любая попытка подобного скачка в будущее обречена на провал. Природа не терпела парадоксов.
В памяти невольно всплыл веселый голос Криса в обшарпанном номере мотеля, когда они впервые обсуждали путешествия во времени: «Парадокс! Очуметь можно! Правда, мамочка? Разве не здорово?» – и очаровательный возбужденный мальчишеский смех.
Нет, наверняка должен был быть какой-нибудь выход.
Штефан вернулся к панели управления и сел, бросив оружие на стол.
По его лбу струился пот. Штефан вытер взмокшее лицо рукавом рубашки.
Думай!
Он посмотрел на «узи» и задался вопросом, нельзя ли, по крайней мере, отправить Лоре оружие. Скорее всего, нет. Когда он вернулся в пустыню в первый раз, у него с собой были пистолет и «узи», а значит, если он, Штефан, отправит Лоре что-то из своего оружия на четыре минуты пятьдесят секунд раньше, стволы будут существовать дважды в одном и том же месте, когда он появится там четыре минуты и пятьдесят секунд спустя. Парадокс.
Но вероятно, он может послать ей что-нибудь другое, что-нибудь из этой комнаты, что-нибудь такое, чего у него не было с собой и что не приведет к возникновению парадокса.
Отодвинув оружие в сторону, Штефан взял карандаш и на листке из блокнота набросал короткую записку:
