Дальше обряд покатился как должно — приветив знакомых, приласкав новеньких, гура всплеснула руками и воскликнула:
— Дай, князь, нам женской маны! Все скажите — вы хотите счастья?
— Да!
— Громче!
— Да-а!!!
— Просите князя, как я! Повторяйте! Смотрите — и делайте!
Вместе, ведомые гурой, вступали они на большущий центральный палас с вытканной на нем мандалой — той же, что манила с мониторов.
— Встаньте в круг, возьмитесь за руки, почувствуйте себя подругами! Вас дюжина — счастливое число созвездий. Пусть снизойдет к нам благодать богинь земных и небесных!
Как дежурная по капищу поверенная ведуница, Поля не радела с младшими. Отступила к стене, чтоб держаться вне круга. Надо следить, если кого-то чересчур закружит, вовремя оттащить, дать сладкого питья. У помощницы обязанностей много — готовить стол с лакомствами, менять сандаловые палочки в курильницах, да мало ли чего.
Но и ее цепляла музыка кружения, слегка мутило голову. От перебора благодати одно средство — если не кидаться наутек, то потереться о кота. Тут Нерон сам шел навстречу, позволяя взять себя на руки.
— Ой ты, князь, твоя власть, в устах сласть, в чакре-сакре наша страсть! — пели девы хороводом, кто истово, кто с недоуменной оглядкой. С каждым новым проходом по кругу напев звучал все единогласнее, все звонче, все неистовей.
Глядишь, вон и Светка втянулась, больше не смотрит на подругу, а только на гуру и по команде Алалы — на княжий лик.
— Наша песня так стара, как любовная игра! Муж — меч, жена — печь, чтоб вдвоем огонь разжечь! Пыл — яр, в печи — жар! В путь — нога, явись, Яга, в круг вступает кочерга!
Быстро же гура нынче раскрутила девок!
— Вместе — да! Хором — да! Солнце, князь, огонь, вода!
Должно быть, свежая энергия от Светки помогла. Будто вихрем по кругу летят, и Алала посередине со своей заветной кочережкой. Да точно ли, что это кочерга винтажная?.. От древка и железной насадки с загибом шел блеск, словно они позолотой покрыты и светятся. Оборот, оборот, Алала завертелась, и вот, села на древко верхом, подпрыгнула — сперва невысоко, но то ли еще будет!
Поля невольно подалась к танцующим — шаг, другой. Тут ее, словно гвоздем за подол, Нерошка закогтил. Вот же кот глазастый, все приметит, остановит вовремя.
— Ийии-хо-хо! — Алала вертелась в воздухе, в метре над полом. Нерон, хмуро наблюдая за обрядовыми плясками, неотрывно держал Полю за юбку.
Как всякий, рожденный слепым и прозревший, он видел больше. Эти сияния над головами, над плечами. Этих прильнувших к свечению аур чернильных медуз с тонкими, всосавшимися в чакры щупальцами.
А ведь при вселении князя в лофт тут ни единого мафлока не было! Лепота, чистота, простота и сплошное мррррмяу под хозяйской дланью… И вот нате, паразитов полная хоромина… Жирные откормились — сидят на девушках, как шляпки на грибах, а на иных две-три. Кому в сердечный центр впиявились, кому в подбрюшье. На лицах у танцующих восторг, а бледны стали — впору в морг. А Алала как разрумянилась — ей, в средоточье пляски, тоже много от них силы достается.
«Нашел, кому дом доверить — вещам бездушным. Они и рады от чужого тепла греться, слепочные телеса свои растить… Просил ведь — «Ставь меня домоправителем». Нет же — «Ты кот, четверолапый, бессловесный». А эти? Один вид, что люди. Весь ум на слух нахватан или из тырнета… Был дом, а стал — вертеп! Хоть бы мне кошку в пару — мы б вдвоем все кубло расшугали…»
Чем дольше танец, тем полней мафлоки наливались чернотой. Тем прозрачнее и тоньше становились ауры девиц — того гляди, угаснут, и наступит уровень «В чем душа держится». Пора плясуньям подпитаться…
Придерживая Полю, кот следил, чтоб к ней медузы не приблизились. Одна было порхнула, распуская щупальца венцом и метясь наскочить на голову. Тут Нерон сдавленно, сжатой пастью выдал то тихое, но угрожающее «м-м-мау», от которого шипят и пятятся, встопорщившись, коты-противники.
Мафлок отпрянул, подобрав жгуты.
— Нерошка, ты что?..
«Ничего. Все в порядке».
Почти до упаду навертевшись — плясавших в круге тоже иногда подхватывало и приподнимало, — девушки сгрудились к гуре. Кто тяжело дышал, кто ахал в радостной истоме, и все тянулись кочергу потрогать. Та, остыв, стала прежней — антикварной печной утварью, но Алала и в железяке с древком видела древнюю мудрость:
