— Майор, — устало проговорил Штерн, — берите своих бойцов и разгоните всю эту шарагу к чертовой матери! Ответственность беру на себя…
Штерн и Скобелев сидели в кабинете, пили зеленый чай, когда явился Даромысл.
— С благодарностью к вам, — сказал он, низко кланяясь. — Очень вы нам помогли!
«Сварожий внук» выглядел изумительно благообразно: в хорошем костюме, при галстуке, с подстриженной бородой и с тонким кожаным кейсом в руке. Теперь он больше напоминал менеджера среднего звена, чем диковатого волхва.
— Садитесь, — предложил ошарашенный переменой образа Павел.
— Вот теперь — другое дело! — хмыкнул Штерн. — На человека похож… И кстати, как вас по-настоящему величать?
Даромысл сел и достал из кейса пачку долларов.
— Игорь Витальевич Лапиков я…
— Вы с ума сошли, господин Лапиков? — сердито уставился на деньги старший следователь.
— Я… только показать. — Волхв покраснел. — Чтобы вы со мной возрадовались… Те, кто жертвовал на Перуна, образумились! Сварог их к себе призвал. Вот — это лишь начало!..
— А как же плесень? — ехидно прищурился Штерн.
— Очистим!
— Перуновым огнем?
— Сварожьей влагой омоем. Отец-Сварог пошлет с небес очистительный дождь… — Лапиков-Даромысл окончательно оправился от смущения. — Аркадий Самойлович, я вот вижу: компьютер у вас — Павлу ровесник. Вам на днях другой принесут, и не отказывайтесь!
— Вы в компьютерах разбираетесь?! — изумился Скобелев.
— А что тут такого? Не китайская грамота, чай. Я, пока Сварожий зов не услышал, на Горбушке дисками торговал. До того — кассетами. Там много чего нахватался. Так что зову и вас на Сварожью тропу. Денег не прошу — Сварог накажет, коли у вас хоть копейку возьму. А придете к нам, Сварожьим внукам, на капище — буду рад!
— Капище-то где? — спросил Штерн.
— А там же, где перуново племя молилось. Очистим от скверны, своего идола поставим — будет благолепно. Все к нам придут, истинное божество славить, дары принесут. Сварогу великому, а не Перуну-гордецу!
— Что ж, благодарим за приглашение, Игорь Витальевич, — Штерн выразительно посмотрел на часы на стене. — Извините, у нас сейчас — оперативное совещание. Всего хорошего!
Когда светящийся от счастья «сварожий внук» ушел, Аркадий Самойлович сказал Скобелеву:
— А за капищем-то присматривать придется. Не ровен час, и Сварога кто-нибудь из преисподней выманит. Это будет по твоей части!..
Никита проснулся и обнаружил, что буквально плавает в собственном поту. Окно спальни распахнуто настежь, но духота в комнате осталась. Ирина тихонько посапывает, уткнувшись носом в подушку. Тишина. Самое мутное время — за час до восхода солнца: ночной мрак уже отступает, но дневной свет еще спит.
Что же его разбудило?.. Никак не вспомнить. Но ощущение некоего тягучего кошмара осталось. «Словно в аду побывал, — невольно подумал Никита. — То ли я кем-то стал, то ли в меня кто-то вселился?.. Бр-р!.. Чушь какая-то! Погоди-ка, лицо! Да, точно, лицо! Но чье?..»
Он тихонько выбрался из постели, прошел на цыпочках на кухню, прикрыл дверь и вытащил из тайника за холодильником помятую пачку сигарет. Закурил, пуская дым в приоткрытую оконную фрамугу.
«Что же я такого делал на сон грядущий? Читал на планшете новости… Наводнение в Италии… нет, не то… интервью с Мизулиной о борьбе с деструктивными сектами?.. До чего же неприятный сон. Отвратительный!.. Не к добру такое… Пожалуй, не стану я связываться с этим заказом. Ну их, этих древних духов! Не зря же говорили в старину: не бойся стрелы, пущенной при свете дня, но бойся стрелы, во тьме летящей!.. Не буду искушать судьбу. Лучше съездим-ка мы с Иришкой завтра в Коломенское, там такая благодать!.. Выпить бы холодного чая, что ли?»
Никита вспомнил, что оставил любимую кружку в мастерской.
Он почти на ощупь вошел в комнату. В полумраке белели чистые холсты на подрамниках.
Один вдруг будто стал заполняться — легкими штрихами, блеклыми пятнами. И Никите на миг показалось, что оттуда глянул кто-то широкоплечий, седобородый, с тяжелым кузнечным молотом на плече, с узорными коваными наручами на мощных обнаженных ручищах. Повязка со знаками, охватившая его лоб, слабо светилась.
