Поглощенные фантастическим зрелищем древнего божества, полицейские не сразу обратили внимание на две фигуры, стоявшие чуть правее портрета, возле большого плоского камня-жертвенника. Но, когда под куполом зазвучал гулкий, раскатистый голос, явно произносящий какое-то заклинание или молитву на непонятном языке, Скобелев встрепенулся первым.
— Вон они! — почти крикнул он, указывая на фигуры. — Это волхвы! Они начали процедуру посвящения!..
— Идем к ним? — уточнил майор, снимая пистолет с предохранителя и включая лазерный целеуказатель.
— Нужно остановить их, — убежденно сказал Павел, повернувшись к Штерну, — иначе может случиться непоправимое!
— Вперед! — решил Аркадий Самойлович, хотя на душе у него скребло целое стадо голодных кошек.
Они двинулись к волхвам, лавируя между чаш. А те продолжали вершить свое таинство. Теперь оба синхронно произносили ритуальные фразы, скрестив свои длинные посохи над жертвенным камнем, на котором, как успел разглядеть Штерн, лежал навзничь человек, оголенный по пояс. Когда до них оставалось с десяток шагов, Аркадий Самойлович догадался, над кем совершается обряд.
— Внимание, — произнес он в микрофон, — объект поиска найден. Всем собраться у храма!
— Это же Власов! — тихо воскликнул Скобелев. — Господи, он же вот-вот перевоплотится!
— В кого?! — удивился Кириллов.
Тело человека на камне вдруг окуталось бледным сиянием, повторяющим его контуры, свет стал уплотняться, приобретая черты другого — длинноволосого и бородатого. Павел взглянул на портрет божества и невольно вскрикнул. Штерн и Кириллов тоже повернули головы к изображению и обомлели: фигура на холсте таяла на глазах!
— Стреляйте! — хрипло выдавил Скобелев. — Сейчас будет поздно…
— В кого? — не понял майор, поводя стволом и наводя луч лазера то на лежащего, то на стоящих над ним.
— Власова! Не дайте ему…
Павел не договорил. Они вдруг увидели, как светящаяся фигура на камне отделилась от тела Власова и потянулась к посоху высокого узколицего волхва, что стоял прямо в изголовье жертвенника.
Ярко-красное пятнышко целеуказателя уперлось в голову лежащего на камне Власова.
— Я готов, господин старший следователь, — произнес майор. — Командуйте…
— Огонь! — выдохнул Штерн, и тут же его перебил пронзительный возглас Скобелева:
— Не в того!.. В волхва! Скорее!..
Кириллов отреагировал мгновенно. Три пули вошли точно в цель — две в грудь и одна в лоб высокому жрецу. Удары крупнокалиберных пуль отбросили его от жертвенника на пару метров, посох отлетел еще дальше. Странная светящаяся фигура задрожала, дернулась, не найдя материальной опоры, метнулась обратно к телу на камне и слилась с ним. Второй жрец наконец опомнился и со всех ног кинулся прочь из храма, отшвырнув свой посох. Штерн и майор остановились, не зная, что предпринять, но тут Власов открыл глаза и сел. Вид у него был очень странный, тело будто потеряло плотность и подрагивало как дефектное изображение, а черты лица плыли, словно сквозь них то и дело проступал другой лик.
— У-бей-те ме-ня… — с трудом выговорил Власов по слогам. — Мне его не у-дер-жать…
И тогда грянул еще один выстрел. Четвертый. Во лбу бывшего художника образовалась темная дырка, и из нее тут же толчком плеснула почти черная в неверном свете кровь. Власов как будто с облегчением медленно откинулся обратно на жертвенник. В тот же миг весь храм от основания до вершины купола сотряс мощный удар, чаши на полу подпрыгнули, а люди едва устояли на ногах.
— Смотрите, что это?! — вытаращил глаза Кириллов, тыча пистолетом в холст над жертвенным камнем.
Следователи подняли головы и увидели, что изображение Перуна снова появилось на картине, только теперь грозное божество выглядело очень сердитым и даже замахнулось своим оружием на людей.
— Мистика… — невольно выдохнул Штерн, а майор снова выразился непечатно и спросил:
— Ну и что дальше?
— Давайте покончим с этим, — сказал вдруг спокойно Павел, шагнул вперед, подхватил пылающую чашу и с натугой швырнул ее прямо в портрет. Горящая смесь облепила холст, и он занялся черно-красным чадящим пламенем. Последним в нем исчезло лицо божества с открытым в немом крике ртом.
