Сара казалась немного озадаченной. Но затем в её глазах заплясал огонь, и она сошла с крыльца.
– Спрашивала ли я тебя об аренде или продаже? Нет. – Сара нацелила палец с коралловым ногтем ему в лицо. От неё исходил запах хорошего кофе и неуместное негодование. – И вот дела, интересно почему? Может, потому, что вчера вечером я просила тебя потерпеть у себя несколько машин пару часов? И это всё так здорово обернулось. Но тогда, как говорится, не подмажешь – не поедешь. Полагаю, мне следовало предложить тебе денег.
«Ну всё. Больше никаких сравнений с дедом».
– Такер. – Он схватил её палец и впечатал его в свою грудь. – Не Карлтон.
От ярости между ними только что искры не проскакивали. А когда их взгляды встретились, оба почувствовали неожиданный и ещё менее желательный жар. Такер отступил, а Сара неуверенно продолжила:
– Да, в общем-то, какая разница? Ты уже сказал, что не хочешь ничего продавать.
– Не не хочу, а не могу. Я же сказал, что владею домом по доверенности. Если попытаюсь продать или просто даже использовать собственность в коммерческих целях, как ту же парковку, например, всё вернётся Карлтону. Сожалею о твоём затруднительном положении, но я не позволю этому случиться.
– Почему нет? В конечном счете всё это будет твоим.
От масштабов её заблуждений у Такера волосы на загривке встали дыбом.
– Есть одно хорошее высказывание о предположениях и дураках. Однако в данном случае, я совершенно уверен, дуру из себя делаешь только ты.
Огонь, запылавший сейчас в глазах Сары, не имел ничего общего со страстью.
– Ну ты и гад. – Она снова ткнула пальцем ему в грудь.
– Я хотя бы не делаю поспешных выводов, вместо того чтобы просто спросить человека напрямую.
Такер не понимал, насколько громко звучит его голос, пока не хлопнула дверь и на заднее крыльцо книжного магазина не вышла старая негритянка.
– Сара?
– Всё в порядке, Джози. Всего лишь небольшой добрососедский разговор.
Прежде чем вернуться внутрь, пожилая женщина, бормоча себе под нос, пробуравила Такера таким гневным взглядом, что у него аж кожу на затылке закололо. Мейсон был прав. Старая леди немного пугала.
– Ладно. – Сара вернулась к теме беседы. – Я строю предположения. – Её грудь вздымалась под рубашкой с длинными рукавами. Такер изо всех сил постарался не думать, что она великолепна. Грудь, не рубашка. Рубашку Сара, скорее всего, надела, чтобы прикрыть проклятые синяки. – Хотя, между нами, я, может, и поговорила бы с тобой напрямую, будь ты хоть чуточку дружелюбнее.
Такер только собрался поспорить, но в итоге был вынужден признать её правоту. И без того необщительный, с приезда в Суитуотер он стал ещё более замкнутым и ворчливым. На что настойчиво намекал вчера Мейсон.
Не говоря уже о том, что готовить Такер умел лишь… да ничего он не умел. В Нью-Йорке с ресторанами и торговцами на каждом углу в этом просто надобности не возникало. Такер придерживался данной позиции, даже когда мама пыталась его заставить.
Но здесь, в дебрях Южной Каролины, у него много недель не было приличного кофе.
Поэтому Такер выхватил у Сары кружку и отхлебнул.
– Эй!
Боже, какая вкуснятина.
– Это всё аромат. – Он закрыл глаза, чуть не разрываясь от блаженства. – Я больше не мог сдерживаться.
– Ты мог зайти в магазин и попросить меня о чём-либо напрямую.
Невероятно, но Такер почувствовал, как у него задёргались уголки рта.
– Я боялся, что ты сваришь мне его с глазом тритона и лягушачьими лапками. – Он протянул кружку обратно. – Кто такой Ной?
– Что?
– Парень, что сделал тебе крыльцо? – Он провел рукой по прочным перилам. У мужчины, способного на такую работу, наверняка умелые сильные руки.
– Это мой брат. Но если ищешь нового плотника, тебе не повезло. Он капитан корабля, а сейчас самый туристический сезон. Подобное он делает леваком.
Брат. Удивительно, но узел в груди ослаб.
– Старик был прав. Работа славная.
Поскольку Сара выглядела сбитой с толку, вместо того, чтобы казаться самодовольной, Такер посчитал свою миссию выполненной.
– Приятно было побеседовать, Рыжик. – Он повернулся к своему дому. – Давай так больше не делать.
А когда Сара со злостью захлопнула парадную дверь, поймал себя на том, что снова сражается с улыбкой.
