– Надо будет выкорчевать ту большую сосну, – произнёс старик, которого она назвала Боди. – Дерево такого размера влетит в копеечку. Паршиво, что тебе придётся пройти через эти заморочки и неприятности только ради какой-то дополнительной парковки.
– Ага, ну, может, до этого не дойдёт. Но если дойдёт, то не думаю, что у нас есть большой выбор. Конечно, не стоит мечтать, что в магазин каждый день станут набиваться, как вчера вечером, но если у нас не будет достаточно места, мы прогорим. Потеряешь бизнес – потеряешь деньги. Порой приходится потратиться, чтобы достичь успеха.
– Что правда, то правда. Столкнулся с Салли Фримонт на почте сегодня утром. Она родственница мужа Эйлин Бёрджес. Сказала, мол, мальчишка Петтигрю вчера вынудил молодого Хоубейкера заставить Эйлин убрать машину.
– Поэтому-то я тебя и позвала. Надеялась отложить это на потом, но после прошлой ночи вижу, что проблема серьёзнее, чем я думала. Если наших клиентов будет донимать полиция, вряд ли это пойдёт бизнесу на пользу.
«Донимать?» – раздражённо подумал Такер. Единственный, кого вчера доставала полиция, это он сам.
– Может, он продаст или сдаст вам, девочки, в аренду кусочек земли, раз у тебя места впритык.
Она засмеялась:
– Он же Петтигрю, Боди. Как бы я ни хотела эту землю, предпочту не лезть к дьяволу в долги.
Что-то похожее на негодование начало распирать грудь Такера. Сара наверняка знала, что у него открыто окно и он слышит каждое сказанное слово.
А то, что она сравняла его с дедом, показалось особенно несправедливым. Может, Такер и Петтигрю, может, и ублюдок, но работал на разрыв, чтобы достигнуть всего, что имел. Он мог выбрать лёгкий путь, стоило только продать душу. Но ему хватило честности послать старика ко всем чертям.
Пора им с соседкой поболтать по душам.
Такер отбросил простыню и был уже на полпути к двери, когда осознал, что обнажён.
– Держу пари, ей бы понравилось, – пробормотал, сгребая штаны с деревянного пола.
Затем подкрался к комнате Мейсона, увидел, что тот растянулся лицом вниз на железной кровати, и забарабанил в дверь.
– Господи боже! – Друг вскочил и окинул спальню диким взглядом.
– Ой, прости, я не хотел, – крикнул Такер, сбегая по ступенькам.
Проходя через кухню – которая сердце любого дома, а потому заслуживала столько внимания, что бы там ни говорил Мейсон, – он заметил, что чёртов брит вчера вернулся домой с очередной тарелкой сладостей. Такер с негодованием посмотрел на оставшиеся крошки и холодный кофейник, примостившийся на куске фанеры, что временно заменял столешницу. Проклятая кухня оказалась чертовски уродливой, и этот кофейник с тем же успехом можно было считать цветочным горшком, учитывая, что каждая заваренная чашка кофе на вкус напоминала грязь.
Такер выскочил на заднее крыльцо, как раз когда Сара открывала парадную дверь. Старик исчез.
– Эй!
Она обернулась и чуть расплескала свой кофе. Такер мрачно порадовался. Ну а что, он один должен страдать от нехватки кофеина? Сара сжала дверную ручку, но ей не хватило здравого смысла зайти внутрь и запереться. Нет, вместо этого она задрала свой острый подбородок:
– Милый костюмчик.
Такер даже не глянул на свою голую грудь. Можно подумать, Сара там чего-то не видела.
– Продать не могу.
– Что ж, понимаю почему. У тебя классное тело, но характер, вероятно, отпугивает потенциальных покупателей.
Горячий нрав начал вырываться на свободу, и следующие слова Такер едва не выплюнул словно льдинки:
– Дом, участок. Всё завязано на управлении по доверенности.
– Браво! Я так понимаю, ты подслушал мой разговор.
– Нет, я спал. Твой разговор атаковал мои уши.
– Спал? – Глаза Сары расширились от притворных угрызений совести. – Ай-ай, прости, что разбудили тебя аж… – она сверилась с наручными часами, – в девять утра. Такие уж мы, работяги. Вылупляемся до полудня.
– Кое-кто из нас, – процедил он сквозь зубы, – работал вчера до трёх часов ночи.
– Следить, чтобы никто не поцарапал краску, должно быть, поистине утомительное занятие.
Обида подталкивала съязвить в ответ.
– А ты меня спрашивала? – уточнил Такер убийственно-вкрадчивым тоном. – Просила продать или сдать часть моих владений?
