— Ты хороший элбан, нари, — прошелестел призрак. — Пройди к северному углу здания.
Хейграст оставил лошадь Дану и перешагнул через вздыбленные каменные балки. На оплывшей куче грунта что-то блестело. Он нагнулся и вытащил из-под битого камня затейливую металлическую пику.
— Так ты погиб здесь? — прошептал Хейграст.
— Да, нари, — ответил Ник. — Падальщик напал на меня сзади. Я увлекся, упустил время. Надо было уходить к дереву. Мы забирались по стволу и спасались на его ветвях. Видишь, кожаный мешок привязан к древку? Это настоящие золотые монеты ари. Они твои. Мне нужно только, чтобы ты отнес пику моему сыну.
— Я сделаю это, Ник, — твердо сказал Хейграст. — Надеюсь, Эл сохранит мне жизнь, чтобы я смог сделать это и многое другое.
— Хейграст! — донесся сдавленный крик Лукуса.
Нари вздрогнул и бросился к друзьям. И Лукус и Дан стояли, замерев, возле Саша.
— Что случилось?
— Смотри, — показал белу.
Правое запястье Саша охватывал багровый след.
Сашка стоял, тяжело дыша, и смотрел, как его противник приходит в себя. Как затягиваются раны. Как предсмертный хрип из развороченной мечом скулы сменяется тоскливым воем. Сколько прошло дней? Месяц? Два месяца? Полгода? Он потерял ощущение времени. Скольких воинов, вышедших ему навстречу, он убил? Тысячу? Две тысячи? Три? Сколько раз он сам погибал, каждый раз испытывая настоящую боль и муки ускользающего сознания? Не менее трех сотен. «Неплохое соотношение», — сказал, в очередной раз убивая его, наставник, но воина, который должен остаться в живых при любых обстоятельствах, оно устроить не может.
Сашка уже почти привык к крови, но так и не научился добивать раненых. И теперь, вместо того чтобы отрубить голову очередной твари, преступившей ему путь, он ждал, когда та оживет и вновь поднимет оружие. На этот раз тяжелый двуручный меч. Однажды, теперь уже много дней назад, такой меч опустился ему на плечо и раскроил тело на треть вместе с сердцем. Сейчас Сашка стоял и непроизвольно поглаживал ту смертельную рану. То место. Конечно, можно было перешагнуть через полутруп и идти дальше, но недобитая тварь рано или поздно придет в себя, и он услышит за спиной топот. А если будет в это время сражаться с новым противником? И поэтому Сашка стоял и ждал.
И еще он не научился нападать первым. Кто бы ни вышел навстречу, Сашка занимал оборонительную позицию и ждал. Наставник кривился и наказывал его. Убивал. Его слова оказались точными. Привыкнуть к смерти нельзя. Хотя тот, первый, раз был самым страшным.
Тогда он пришел в себя на берегу маленького озерца, которое теперь осталось далеко за спиной. Сашка словно вынырнул из черной ямы, где не было ни звуков, ни света, ничего. И боль вновь обрушилась на него. Точнее, память о ней. Сашка открыл глаза и увидел, что его рука на месте. Пошевелил пальцами, потер грудь, в которую словно все еще упирался клинок. Тяжело сел. Выпрямился. Встал, цепляясь пальцами за гладкий ствол яблони. В глазах плыли черные круги. Казалось, что он на грани. На грани, за которой рассудок покинет его и придет легкость. Сашка с отвращением посмотрел на валяющийся на тропе серый меч и наклонился над ручейком. Иллюзия это или нет, но от жажды пересохли губы.
Тяжелый топот раздался впереди. Сашка поднял голову и увидел странное существо. Фигурой оно напоминало человека, но все его тело состояло из каких-то узлов, переплетений, чешуек. Словно жилы и сосуды проходили не внутри плоти, а змеились по коже. Существо неспешно двигалось по тропе в его сторону. Узловатые пальцы сжимали длинную и узкую металлическую полосу, которую вряд ли можно было назвать мечом. Над плечами возвышался бугор. Ни глаз, ни рта разглядеть Сашке не удалось.
«Полуразумное существо из древнего Эл-Лиа, — раздался в ушах голос наставника. — Советую взять меч. Его движения замедленны. Считай, что корневик поднят мною из зимнего сна, но он убьет тебя, если ты не станешь сопротивляться. Извини, не придумал ничего слабее».
Ничуть не напоминая поднятое из сна слабое существо, корневик ускорился, размахнулся и ударил. В последнее мгновение Сашка преодолел оцепенение, метнулся в сторону, и металлическая полоса звякнула о камень. Корневик недоуменно шевельнул головой, заметил противника и снова ударил. Еще раз пять его железо било о камень, пока Сашка сумел поднять меч.
