— Пусть выбирает, — неожиданно согласился Лукус. — Что мы теряем? Допустить его до рукопашной — значит не дойти с ним до Мерсилванда. Так что, кинжал ли у него будет за поясом или двуручник в мой рост за спиной, для нас это не имеет значения.
— Хотел бы я, чтобы ему не пришлось махать мечом. — Хейграст нахмурился. — Да и не поднимет он двуручник.
— Как выбирать? — спросил Сашка.
— Закрой глаза, — посоветовал Вадлин. — А я проведу тебя вдоль полок.
— Необязательно… — Хейграст хотел сказать еще что-то, но махнул рукой.
— Не спеши, Саш, — серьезно сказал Лукус. — Воин готовится к такому выбору долгие годы. Я надеюсь только на твои способности. И помни: этот выбор может оказаться одним из самых важных.
Сашка кивнул, окинул быстрым взглядом полки, на которых висели и лежали мечи, топоры, копья, луки.
— А что, если я выберу меч, а он окажется твой или Лукуса? — спросил Сашка Хейграста.
— Невозможно, — ответил тот. — Пойми, не ты выбираешь, тебя выбирают. Мой меч уже сделал свой выбор.
— А свой я тебе все равно не отдам, — заявил под смех Хейграста и Вадлина Лукус. — Даже если ему и захочется.
— Хорошо, — сказал Сашка и, отстранив руку Вадлина, сделал шаг вперед.
Он постарался сосредоточиться. С закрытыми глазами оружейная представилась ему огромной пещерой, которой она, в сущности, и была. Пещерой, наполненной искрами и цветными линиями. Внезапно он понял, что оружейная не вырублена в скале Хейграстом или его предками. Она старше. Водяной поток проточил камень, опустился вниз и пробился наружу над беседкой для умывания. Светящейся голубой линией он жил под полом зала в теле скалы.
Почти все предметы в оружейной издавали свет той или иной яркости. Зеленоватыми линиями защиты искрилась кольчуга Хейграста, неожиданно отсвечивал красным жилет Лукуса. Некоторые доспехи словно гудели негромко, но это не было зовом. Неожиданно Сашка понял, что та кольчуга, которую дал ему Хейграст, выделяется темным пятном. Она не излучала ничего, но именно ее чернота внушала уверенность и спокойствие. Она готова была спрятать в себя! А кольчуга врага была словно вымазана в грязи. Она несла в себе отпечаток зла.
— Ну? — спросил Хейграст, когда Сашка открыл глаза.
— Я знаю, что за древнюю кольчугу ты хочешь отдать мне, нари. Она прячет в себя: думаю, что любой магический предмет, укрытый ею, станет неразличимым.
— Эл с нами, — открыл рот Хейграст. — Ты ничего не путаешь?
— Нет, — покачал головой Сашка. — Смотри, ты положил ее на кирасу. Здесь и здесь заклепки светятся синим. Что это?
— Я не вижу свечения, но они заговорены от усталости, — объяснил Хейграст. — Заклепок таких двенадцать. Как и любой заговор, они не прибавляют бодрости путнику или воину, но, если в пути местность заколдована на изнеможение, могут и выручить.
— Так вот, — продолжил Сашка. — Те заклепки, которые оказались под кольчугой, не видны. Под ней ничего не видно. А я, мне кажется, вижу здесь все. Я даже могу сказать, что эта пещера — бывшее русло ручья и он сейчас заключен в пол. Вот здесь, здесь и здесь. А здесь он делает поворот к беседке. А за моей спиной за этими стеллажами есть замаскированный проход. Очевидно, пещера уходит в глубь скалы.
— Про это как раз никому говорить и не надо! — заметил Хейграст.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросил Лукус нари.
— Только одно. Это мантия, — ответил Хейграст. — Мантия демона или мага. Мантия, скрывающая его от взора стража границ. Не думал, что такое возможно. Точнее, не думал, что такая вещь окажется у меня в кладовой.
— Если ты не ошибаешься, — объяснил Лукус Сашке, — то это древнее одеяние мага, которое позволяет ему оставаться незамеченным. То есть казаться простым элбаном.
— Если это мантия, — добавил Хейграст, — то как оружейник и торговец сообщаю: она стоит больше, чем вся моя оружейная!
— Ты скромничаешь, — покачал головой Лукус. — Она стоит больше, чем вся улица оружейников.
— Так что же? — растерялся Сашка. — Кажется, я не должен принимать ее?
— Напротив, — пожал плечами Хейграст, — разве ты не видишь, что я набиваю цену подарку? Только не забудь сбросить ее, когда отправишься домой!
