Мишель Монтень. Опыты. Книга первая - страница 181

Ознакомившись с тем, как вели себя европейские колонизаторы в Новом Свете, Монтень не мог молчать, узнав об этих преступлениях, и один из очень немногих в XVI в. смело высказал свой гневный протест против разбойничьего порабощения, и истребления целых народов.

Внимание Монтеня к вновь открытым народам Нового Света было привлечено также тем, что они живут еще под властью простых законов природы. В противовес схоластам, настаивавшим на греховности природы, Монтень доказывал, что быть ближе к природе и подчиняться ее законам, значит жить подлинно нравственно. Но эту же близость к матери-природе, как выражается Монтень, подчинение ее естественным законам, столь ценимое Монтенем, он находит не только у народов Нового Света. Эти свойства в высшей степени присущи простым людям — ремесленникам, крестьянам, которые так просто и мудро относятся к жизни и смерти. «Посмотрите, — призывает Монтень, — на бедняков; они не знают ни Аристотеля, ни Катона, никаких примеров и наставлений, между тем природа извлекает из них ежедневно образцы постоянства, более чистые и прочные, чем те, которые мы так тщательно изучаем в школе… Работник, вскопавший мой сад, сегодня утром похоронил своего отца либо сына. Даже имена, которыми они обозначают болезни, ослабляют и смягчают жестокость их. Чахотку они называют кашлем, дизентерию — расстройством желудка, плеврит — ознобом. И, давая им такие мягкие названия, они легче переносят их. Эти болезни должны быть уж очень тяжелыми, чтобы прерывать их обычную работу. Они ложатся в постель лишь для того, чтобы умереть» [908].

Это писалось после свирепствовавшей в 1585 г. чумы, которая выгнала Монтеня из дома и заставила его вместе со всеми домочадцами скитаться в течение шести месяцев по Гиени в поисках каждый раз нового убежища. Во время этих странствований по дорогам Франции Монтень, которого, как мы знаем, всегда занимала проблема смерти, мог наблюдать, как спокойно и мужественно умирали эти простые крестьяне, не знавшие ни Аристотеля, ни Катона. «Почему, — задает себе вопрос Монтень, — несмотря на то, что смерть везде и всюду все та же, крестьяне и люди низкого звания относятся к ней много проще, чем все остальные?» [909]. И, читая размышления об этом Монтеня, невольно вспоминаешь Л. Н. Толстого, который в своем рассказе «Три смерти» с таким мастерством описал и сопоставил сложный и мучительный ритуал болезни и смерти богатой помещицы с величавой в своей простоте кончиной крестьянина-ямщика.

В характере простых людей Монтень видит ту естественность и самообладание, которые под стать истинному философу. «Сколько мы знаем людей из народа, — пишет Монтень, — которые перед, лицом смерти, и притом не простой и легкой, но сопряженной с тяжким позором, а иногда и с ужаснейшими мучениями, сохраняли такое присутствие духа — кто из упрямства, а кто и по простоте душевной, — что в них не замечалось никакой перемены, по сравнению с обычным их состоянием. Они отдавали распоряжения относительно своих домашних дел, прощались с друзьями, пели, обращались с назидательными и иного рода речами к народу, примешивая к ним иногда даже шутки и, с_о_в_с_е_м к_а_к С_о_к_р_а_т, пили за здоровье своих друзей» [910].

Монтень не перестает прославлять нравы и мудрый здравый смысл простых людей, крестьян: «Наименее достойным презрения, — заявляет Монтень, — представляется мне положение людей, которые по простоте занимают последнее место… Нравы и рассуждения крестьян я нахожу обычно более соответствующими наставлениям подлинной философии, чем нравы и рассуждения наших философов». Отметим, кстати, что эту дань глубокого уважения и сочувствия, отдаваемую Монтенем народу, крестьянам, особенно ценил в Монтене Л. Н. Толстой, который в «Круге чтения» приводит следующее суждение Монтеня: «Я люблю мужиков, они недостаточно учены, чтобы рассуждать превратно» [911].

Приравнивая народную мудрость к философской, Монтень приходит к замечательной мысли о сходстве гения и народа, подлинного художественного совершенства и естественного народного творчества. «Простые крестьяне, — пишет Монтень, — честные люди; честные люди также — философы или, в наше время, сильные и просвещенные натуры, обогащенные широкими познаниями в области полезных наук… Народная и чисто природная поэзия отличается непосредственной свежестью и изяществом, к_о_т_о_р_ы_е у_п_о_д_о_б_л_я_ю_т е_е о_с_н_о_в_н_ы_м к_р_а_с_о_т_а_м п_о_э_з_и_и, д_о_с_т_и_г_ш_е_й с_о_в_е_р_ш_е_н_с_т_в_а, благодаря искусству, как свидетельствуют об этом гасконские вилланели и песни народов, не ведающих никаких наук и даже не знающих письменности»