Уныние понемногу рассеялось.
— А что делать мне? — спросила Бэннер.
— Предлагаю такой план. Я уже объяснил, что мне лучше всего лететь на собственном спидстере. Он оборудован специально для полевых работ, поэтому, прилетев на Гермес, я смогу начать работать. Там ведь трудно разместить корабль со всем антуражем, как принято называть личную охрану, двух или трех помощников и, пожалуй, хозяйку-экономку, — а уж в скорости мой спидстер не уступит.
…Ну а дальше… Допустим, он решит, что перехитрил меня. Разумеется, меня могут задержать, бросить в болото, пустить по ложному следу, вообще сбить с толку. Или — вынудить покончить с собой. Я твердо уверен, что его светлости нет нужды осуществлять первоначальный план. Иначе он не действовал бы так дерзко; теперь он уже слишком скомпрометировал себя, чтобы пытаться соблюдать осторожность.
— А вы можете рассказать об этом кому-нибудь? — выдохнула она.
— Конечно, но не хочу подвергать риску этих людей. Да и потом, что может сделать маленький чиновник? Я оставил на дискете свои соображения, они должны помочь моим доверенным лицам в случае моей смерти или затянувшегося отсутствия. Впрочем, это пустая формальность. Ведь пока нет никаких доказательств, а только мои предположения. Хотя теперешнее мое неповиновение может кое-что подтвердить.
— Не… повиновение? — голос у нее зазвенел. Он кивнул:
— То, что я отправляюсь не на Гермес, а на Рамну. При условии, что вы полетите со мной как абсолютно необходимый мне гид. Очевидно, Рамну — это ахиллесова пята, которую ему то ли удается, то ли не удается скрыть от глаз людских, — скорее не удается, раз он так старается не допустить меня туда. Мы можем раскрыть то, что собираемся раскрыть, хотя у нас будет чертовски мало времени. Если же нам не повезет или окажется, что искать было нечего, то не исключено, что мы предстанем перед судом за нарушение приказа самого императора, — они безусловно добьются этого.
Обычная мягкая манера говорить теперь изменила ему. И выглядел он крайне удрученным.
— Я совершаю сейчас самое серьезное должностное преступление. Но еще хуже, что я втягиваю в это дело дочь Макса Абрамса. Надеюсь, у вас хватит здравого смысла отказаться.
Вспыхнув, она вскочила на ноги.
— Я ни в коем случае не откажусь! — крикнула она и высоко подняла стакан.
Сверкали молнии. Ливень становился все сильнее.
«Хулиган» оторвался от взлетной полосы и мгновенно взмыл в небо. Гремел гром. Корабль, набирая скорость, вылетел в безвоздушное пространство. В одно мгновение он оказался выше обычных траекторий и мог теперь развить предельную скорость. Вскоре в поле зрения показалась Терра, с каждой минутой становясь все ближе.
В салоне не ощущались ни подъем, ни бешеные ускорения. Там поддерживался постоянный климат, никаких перегрузок пассажиры не чувствовали. Лишь слабое дуновение, подобное весеннему ветерку, доносилось из вентиляторов. «Хулиган» создавал обманчивое впечатление: маленький, но сверхмощный, с не уступающим корвету вооружением и оборудованием корабля-исследователя; что же касается лаборатории и роскошного интерьера, — здесь у Бэннер просто дух замирал…
В своей каюте, где была собственная душевая, Бэннер смогла освободиться от камуфляжа. Это оказалось легче, чем она предполагала, опасаясь не столько по поводу платья и парика, сколько в отношении грима, который пришлось наложить, чтобы стать похожей на фотографию в паспорте, который дал ей Флэндри.
— Сара Пинелини — это реальная личность? — спросила она тогда.
— Скажем так: многие реальные личности воспользовались в свое время этим именем, — ответил он. — У этой дамы есть право доступа в официальные учреждения; у нее есть дата рождения, образование, род занятий et cetera[9]; правда, многие характеристики периодически изменяются, иначе они не внушали бы доверие. В моем распоряжении немало подобных документов, но Сара показалась мне наиболее подходящей. К тому же так весело было гримировать вас под нее!
— Плохая из меня актриса, — Бэннер явно нервничала. — У меня даже нет времени как следует познакомиться с предлагаемой легендой!
