У Дианы запылало лицо.
— Но пока что к материнству не готовая, так что спасибо!
— Простите, я никак не хотел вас обидеть. Она быстро вернулась к прежней теме:
— А такое близкородственное скрещивание не ведет к появлению дефективного потомства?
— Нет, если родители лишены дефектов. Что до неизбежных мутаций, они выявляются рутинными тестами в самом начале беременности. Вас, может быть, заинтересовала бы наша неинвазивная техника сканирования ДНК. Оборудование для нее — статья нашего экспорта, но из-за протекционистских ограничений во внутренние районы Империи оно не попадает. Ни одна клиника на Имхотепе не может себе ее позволить из-за цены.
Диана поморщилась:
— А если эмбрион не будет совершенным, вы его — элиминируете, это правильное слово?
— Фактически очень редко, только если перспективы на удовлетворительную жизнь нулевые. Действительно, обычно мать решает удалить зиготу. Но ее выращивают в искусственной среде или… или во чреве добровольно вызвавшейся обыкновенной женщины. Пары, желающие усыновить такого ребенка, находятся легко. Видите ли, он рождается без серьезных недостатков — как правило, ничего нежелательного незаметно. Это — человеческое существо, и гораздо выше среднего уровня. Просто это не захариец.
— Ну, это несколько лучше. — Диана встряхнула головой и вздохнула. — Вы правы, это совершенно особенное место. А кстати, с чего оно началось?
Кукулькан нахмурился:
— Чего не предвидели Основатели — это эффекта одного неприятного свойства человеческого вида, и пока вы не успели о том сказать, я сам признаю, что захарийцы тоже от него не свободны. Возможно, если бы мы взяли верх, то стали бы кастой хозяев-угнетателей. Но мы были исчезающе малым меньшинством, неизбежно исключительным и потому столь же неизбежно раздражающим. Скажем, Астарта Захари могла быть лояльным членом экипажа Пьера Смита, могла взять его в любовники, но даже и думать не стала бы о том, чтобы выйти за него замуж — ни за него, ни за его брата — ни за кого, кроме такого же, как она, захарийца. Причины были просты и… оскорбительны. Обыкновенные люди стали отвечать на это собственным изоляционизмом, все сильнее и сильнее, и дискриминация превратилась в откровенное преследование. «Кровосмешение» — это еще самое приличное из слов, которые говорились в наш адрес. С крушением Торгово-технической Лиги пал последний барьер на пути нетерпимости — не индивидуальной, с которой мы могли бы иметь дело, но институционализированной — в обществе за обществом принимались дискриминационные законы. Многим из нас показалось легче бросить борьбу и слиться с большинством. И необходимость собственной родины стала очевидной.
Мы выбрали остров Захария. В те времена поселение на Дедале было молодым, небольшим и вело тяжкую борьбу с местной природой. Наши пионеры нашли эту землю незанятой и поняли ее возможности. Они были работниками и бойцами. Во время смуты они взяли на себя лидерство в борьбе с бандитами, варварами, случайными налетами мерсейцев. Взамен они потребовали договора об автономии. Когда сюда наконец дотянулась власть Терранской Империи, договор лишь слегка подправили. Почему бы нам не управлять у себя так, как мы хотим? Мы не вносим разлада, мы платим налоги, вносим существенный вклад в экономику региона. Как видите, жители Дедала принимают нас на наших традиционных условиях, а в других местах Империи мы — просто люди, занимающиеся бизнесом, наукой или географическими исследованиями. Короче говоря, оставив древние мечты о лидерстве, мы стали одной этнической группой среди тысяч.
— А что у вас за правительство? — спросила Диана. Увлеченность Кукулькана уступила место улыбке:
— Его вряд ли можно назвать таковым. Взрослые граждане в основном сами справляются со своими личными делами и зарабатывают на жизнь наиболее подходящим с их точки зрения образом. При возникновении трудностей всегда помогут многочисленные друзья. В случае серьезных диспутов те же друзья выступают арбитрами. Всеми общественными делами, которые у нас есть, занимается комитет уважаемых граждан старшего возраста. Если дело выходит за рутинные рамки, в процесс принятия решения включаются с помощью дальней связи все взрослые. Нас для этого не слишком много. И, что важнее, консенсус для нас естествен.
