Он не сразу нашел слова для ответа. «Такой прямой вопрос оскорбителен, только очень близкий друг может его задать. Да нет, она, видно, снова забыла о том, что она птица».
— Посмотри — и поймешь почему, — сказал он, обведя рукой широкий круг. И спохватился, что сам не слишком-то вежлив.
Но девушка не обиделась. Улица шла вдоль канала, засоренного отбросами, загроможденного баржами, зажатого стенами грязных десяти — двенадцатиэтажных домов, что уходили высоко в ночное небо. Звезды и белая половинка Морганы меркли перед блеском, огнем, сиянием и свечением кричащих вывесок: ГРОГ-ГАВАНЬ, ТАНЦЫ, ЕДА, НАСТОЯЩАЯ ЗЕМНАЯ ЭРОТИКА, ДОМ ВЕСЕЛЬЯ, ПОСЕТИТЕ МАРИЮ ХУАНУ, ИГРА, ОБНАЖЕННЫЕ ДЕВУШКИ, ССУДЫ, ПОКУПАЙТЕ… ПОКУПАЙТЕ… ПОКУПАЙТЕ. Мостовые были загружены машинами, на тротуарах толкались пешеходы: моряк, пилот, плотогон, рыбак, охотник, фермер, проститутка, секретарша, пьяный, еле стоящий на ногах, еще пьяный, наступающий на блюстителя порядка, тощий, заросший оборванец, проповедующий на углу, — бесконечный поток, крик, говор, шум машин, шарканье ног, хриплые вопли из динамиков. Воняло дымом, горючим, канализацией, плотью — и ко всему этому примешивался запах окрестных болот, не противный сам по себе, но здесь отвратительный.
Табита опять улыбнулась:
— Зато весело, Крис. Ведь и мы с тобой пришли сюда развлечься.
— Как ты можешь… — выговорил он. — Тебе это не идет.
И поймал себя на том, что слишком пристально на нее смотрит. Они оба были в тонких рубашках с коротким рукавом, в кильтах и сандалиях; одежда липла к мокрому телу. Но она, несмотря на потную кожу и горячий женский запах, который он не мог не ощущать, казалась здесь порождением моря и чистого неба.
— Немножко вульгарности иногда не мешает, — дружески ответила она. — Даже такому пуританину, как ты, Крис.
— Нет-нет, — запротестовал он, боясь, как бы она не сочла его наивным. — Я разве что слишком разборчив. Но здесь бывал часто — и да, мне нравилось. Я хотел сказать только, что горжусь своей принадлежностью к чоту — а тем, что члены моей расы предпочитают жить в свинарнике, гордиться не приходится. Разве ты не видишь — здесь все то же самое, от чего стремились уйти пионеры.
Словечко, которое Табита произнесла в ответ, его ошеломило — Эйат никогда такого не сказала бы. Девушка усмехнулась:
— Ну, если хочешь, скажем «чушь». Я читала записки Фолкейна. Ему и его людям нужно было только пространство, где можно жить свободно — и больше ничего. — Она увлекла его за собой. — Мы, кажется, собирались пообедать? — Он молча кивнул.
В благопристойной тишине «Феникса» он несколько успокоился. Еще и потому, надо сознаться, что там было прохладно и одежда не так откровенно облипала Табиту, как на улице.
Обслуживали здесь живые официанты. Табита заказала коктейль с кошачьим цветком, а он отказался.
— Ладно тебе, — сказала она. — Вылезай из своей скорлупы.
— Нет. Я правда не хочу, спасибо. Зачем притуплять свои ощущения, когда тебе так хорошо? — нашелся он.
— Где-то я это уже слышала. Так говорят в Воротах Бури?
— Да. Но не думаю, чтобы и в Высоком Небе употребляли наркотики.
— Нет, конечно. Разве что на священных пирах. Ведь почти все мы придерживаемся старой веры. — Она посмотрела на него долгим взглядом. — Твоя беда, Крис, что ты слишком стараешься. Расслабься. Общайся больше со своими. Много ли людей, с которыми ты по-настоящему в близких отношениях? Раз-два и обчелся, бьюсь об заклад.
— В последнее время я общался с очень многими, — ощетинился он.
— Да — и получал от этого удовольствие, несмотря на обстоятельства, разве нет? Я ни в чью жизнь не лезу — но человек, который пытается стать ифрианином, — это ворона в павлиньих перьях, к какому бы он полу ни принадлежал.
— Что ж, после трех поколений тебе, наверно, тесно в своем чоте, — сказал он, со всей доступной ему тщательностью дозируя сарказм. — Ты и среди людей немало пожила, верно?
— Несколько лет бродяжила, — кивнула она. — Была траппером, моряком, старателем — весь Авалон исходила. А свою долю в нашем с Драуном деле я заработала за покерным столом. Черт, иногда легче изъясняться на планха! — засмеялась она и серьезно добавила: — Но не забывай — я была маленькой, когда мои родители пропали в море. Меня удочерила ифрианская семья. Они-то и подали мне мысль о странствиях: таков обычай в Высоком Небе. И моя преданность и благодарность чоту стали еще сильнее, если это возможно. Просто так получилось, что я — человек и сознаю это. Давай поговорим о чем-нибудь не столь серьезном. Мне так не хватает этого на Сент-Ли.
