Он взглянул на свой хроно. Перси сейчас, конечно, спит. В отличие от флотских, которых несение вахт приучило к неземным суточным ритмам, штатский персонал посольства делил период вращения Мерсейи на двое коротких «суток». Перси следовала этому режиму.
— А мне, пожалуй, надо заступать на пост, — сказал Флэндри. — Нам так и так придется расстаться.
— Умница. Надо погладить тебя по головке и дать собачий бисквитик. Надеюсь, твоя прекрасная леди все это обеспечит.
— Мне все-таки очень не хочется… так ее использовать.
— На твоем месте я бы наслаждался каждой секундой. Кроме того, не забывай про своих друзей на Старкаде. В них стреляют.
— Д-да. — Флэндри встал. — А что нужно делать… в запасном варианте?
— Будь на месте — или у нее, или у себя. Наш агент скажет тебе пароль, который я еще придумаю. Его вид может показаться тебе странным, однако доверься ему. Точных указаний я тебе дать не могу. По многим причинам, в том числе и потому, что мне даже это неохота говорить здесь, несмотря на все уверения об отсутствии тут «жучков». Делай то, что сочтешь нужным. Горячки не пори. Даже если все сорвется, ты еще можешь успеть улизнуть в суматохе. Однако и не тяни слишком долго. Если придется действовать, помни: никакого геройства, никого не спасать, не считаться ни с единой живой душой. Главное — вывезти информацию!
— Есть, сэр.
— Не очень-то браво у тебя это получилось, — засмеялся Абрамс. Он не проявлял никакого волнения. — Будем надеяться, что операция пройдет гладко и скучно. Хорошие операции обычно так и проходят. Обсудим кое-какие детали.
Позже, когда сумерки опустились на город, Флэндри направился в гостевые апартаменты. В коридоре было пусто. В идеале то, что лорд Хауксберг увидит, должно стать для него полнейшей неожиданностью. Так виконт скорее впадет в бешенство. Однако если замысел сорвется — если Перси уже знает о приезде лорда и выставит Флэндри за дверь — тогда скандальное известие должно разойтись по всей колонии. Флэндри уже придумал, как это сделать.
Он позвонил у двери. Вскоре сонный голос спросил:
— Кто там? — Он помахал в глазок сканнера. — A-а, мичман, в чем дело?
— Можно войти, донна?
Перси накинула на себя халат. Волосы у нее растрепались, и вся она прелестно выглядела. Флэндри вошел и закрыл за собой дверь.
— Можно без конспирации. Вокруг никого. Моего босса не будет всю ночь и добрую часть завтрашнего дня. — Он взял ее за талию. — Я не мог упустить такой случай.
— Я тоже не могу. — Она приникла к нему в долгом поцелуе.
— Может, нам тут остаться?
— Это было бы чудесно. Но лорд Оливейра…
— Позвони дворецкому. Скажи, что нездорова и не хочешь, чтобы тебя беспокоили до завтра. А?
— Это не очень-то вежливо. А, к черту. У нас так мало времени, дорогой.
Флэндри стоял за видеофоном, пока она говорила. Если дворецкий скажет ей, что Хауксберг ожидается завтра, придется задействовать план Б. Но нет, этого не случилось — слишком кратко изъяснялась Перси. Она распорядилась об автоматической доставке еды и напитков и тут же прервала разговор. Флэндри отключил аппарат.
— Не хочу, чтобы нас отвлекали, — объяснил он.
— У тебя прямо блестящие идеи, — улыбнулась она.
— У меня есть и получше.
— У меня тоже. — Она потянулась к нему.
Ее идеи включали в себя и закуску. В кладовой посольства царило изобилие, а в апартаментах имелся маленький кухонный блок, готовивший блюда, которые Перси умела программировать. Начали они с яиц по-бенедектински, икры, аквавита и шампанского. Несколько часов спустя за сим последовала перигорская утка с гарниром и бордо. Флэндри блаженствовал.
— Бог мой, — с чувством произнес он, — где же это было всю мою жизнь?
— Кажется, я открыла перед тобой новую карьеру, — хихикнула Перси. — У тебя все задатки первоклассного гурмана.
— Это уже вторая из причин, почему я никогда тебя не забуду.
— Только вторая?
— Да нет, я говорю чепуху. Причин целый миллион. Красота, ум, очарование… а не слишком ли я увлекся разговорами?
— Надо же тебе и отдохнуть. И я люблю тебя слушать.
— Да ну? После тех людей и мест, которые ты повидала…
— Каких таких мест? — с неожиданной горечью возразила она. — До этого путешествия я нигде дальше Луны не бывала. А люди — эти многоречивые, дорогостоящие, утонченные люди, их интриги и сплетни, смутные представления, заменяющие им приключения, слова, которыми они живут, — ничего, кроме слов, опять и опять… Нет, дорогой мой Доминик, это ты открыл мне, чего мне недостает. Ты разрушил стену, которая скрывала от меня Вселенную.
