– Вставай, – неохотно сказал Геракл, возвращаясь и опускаясь на корточки рядом со сжавшейся Каллисто. – У тебя кровь, надо ее смыть.
– Где?! Где кровь? – заволновалась та, принимаясь осматривать свои руки.
Немного поколебавшись, Геракл коснулся кончиками пальцев ее затылка.
– Здесь, – коротко отозвался он.
Каллисто тут же вскинула руку, тыльной стороной ладони задев запястье мужчины. И замерла, будто в ожидании удара.
Гераклу стало плохо.
Это была не та Каллисто, к которой он привык. Та скалила зубы, огрызалась, угрожала, танцевала на острие меча и готова была пустить кровь, свою или чужую.
Эта Каллисто была чужой. Геракл все еще думал, что она притворяется, чтобы избежать наказания за свой поступок, но даже так он не мог отделаться от мысли, что сейчас ей необходима его помощь. Хотя бы для того, чтобы перевязать голову.
– Пойдем, – нехотя позвал Геракл, поднимаясь на ноги. – Тут речка неподалеку, промоем твою рану.
Он не хотел думать, что скажет Зена, когда узнает, что он помогает убийце Габриэль.
Впрочем…
Если узнает.
Каллисто угловато поднялась, путаясь в бесчисленных кожаных ремешках своего одеяния. Удивленно, словно впервые, обратила внимание на полуголую грудь и попыталась прикрыться.
– Перестань, – попросил Геракл, который все еще не верил в потерю памяти. – Мы оба знаем, что это не сработает.
И он отвел глаза, ловя себя на том, что впервые подумал о Каллисто, как о женщине.
Это было неправильно. На войне нет мужчин и женщин, есть только свои и враги. Каллисто определенно была врагом. И у них определенно шла война.
– Прости, – тихо сказал Каллисто, проходя мимо ждущего ее Геракла. – Я… я не знаю, за что, но правда прошу прощения.
Слова звучали искренне, и все же Геракл прекрасно помнил, какой актрисой может быть Каллисто. Он чуть покраснел, сжимая кулаки, и кивнул, указывая путь.
Идти пришлось недолго, и вот уже Каллисто опустилась на колени возле реки, зачерпнула горстью воды и попыталась промыть волосы. Вода, очевидно, была слишком холодной, потому что воительница не сдержала тихий вскрик.
Геракл, остановившийся позади в нескольких шагах, внимательно осмотрелся.
Все было спокойно. Никаких лодок с разбойниками, диких зверей или вернувшейся Зены. Река мерно катила свои воды, шелестел о чем-то камыш, берег был усеян мелкими камешками. Вот плеснула рыба, и Геракл невольно подумал о том, что Иолай бы уже успел раздеться и плюхнуться в речку, а после вынырнул бы с добычей, и они пожарили бы ее вечером, мирно подшучивая друг над другом.
Сердце отяжелело, в горле встал ком, Геракл мотнул головой, торопливо отгоняя прочь ненужные сейчас воспоминания. Посмотрел на Каллисто, неумело смывающую кровь, вздохнул и подошел ближе.
– Я помогу, – пояснил он, когда женщина удивленно повернулась к нему. – Давай же.
Каллисто долго и недоверчиво смотрела на него. Так долго, что Геракл уже готов был рассмеяться: в самом деле, это она тут не доверяет ему? Боги, видимо, шутят!
В конце концов, женщина кивнула и чуть склонила голову. Геракл поморщился, разглядывая затылок, рассеченную кожу и кровь, окрасившую светлые волосы.
– Ничего страшного, – сказал он вслух, гадая, где бы взять лоскут ткани. – До свадьбы заживет.
Каллисто не ответила ему ничего.
На роль бинта сгодился лоскут рубахи, которую Геракл без сожаления порвал на несколько частей. Промыв и перевязав Каллисто рану, полубог всерьез задумался над тем, чтобы уйти и оставить воительницу самостоятельно разбираться дальше со своим здоровьем. Но что-то удерживало его от этого. Что-то странное, нелепое, какое-то эфемерное чувство, что он поступит неправильно, если бросит Каллисто здесь.
Геракл не знал, о чем можно говорить с этой женщиной. Он помнил ее жестокой, он помнил ее смеющейся над горем, он помнил ее убийцей. И разум отказывался верить тому, что сейчас этой убийцы тут не было. Как же нет? Вот она, только недавно забрала жизнь Габриэль и разрушила будущее Зены. Месть? Слишком страшно для нее. Слишком…
– Зачем ты убила Габриэль? – Геракл не собирался спрашивать, но слова сами сорвались с губ. Как если бы он надеялся услышать искренний ответ.
