– В Потейдию, – Зена не смотрела на Геракла, все свое внимание отдавая Габриэль. – Там ее дом. Я не могу… не могу никуда больше…
Голос ее дрогнул, воительница быстро закрыла лицо руками.
Геракл отвернулся, не в силах ни помочь, ни успокоить, ни исправить содеянное. Он спускался за Иолаем в подземный мир, вымаливал, требовал, угрожал Аиду, прося вернуть друга к жизни, но в этом ему было отказано. И Геракл не думал, что Зена справится лучше. По крайней мере, не сейчас.
Так страшно терять любимых. И так страшно испытывать облегчение от того, что ты не единственный, кто никогда больше не увидит их.
Гераклу стало стыдно за свои мысли, однако избавиться от них он не мог.
Они простились на перепутье дорог, немного торопливо и скомкано, и, глядя Зене вслед, Геракл запоздало подумал о том, что она так и не спросила его, как же он оказался рядом ровно в тот момент, когда требовалось удержать руку от карающего удара.
Геракл не думал о том, что, вернувшись на место смерти Габриэль, обнаружит там Каллисто. По правде сказать, он надеялся, что она нападет на него исподтишка, даст повод расправиться с ней так, как он не позволил Зене.
Но нет: женщина все еще лежала на земле, теперь, правда, на боку, подогнув колени к груди. Геракл тяжело подошел к ней, неохотно отмечая, что шаги его напугали Каллисто.
– Убирайся, – глухо велел он ей. – Уходи так далеко, как сможешь. И не возвращайся в Грецию. Ты же понимаешь, что Зена не оставит тебя в покое? Ее траур кончится, но память останется. Тогда она найдет тебя.
Он говорил, а сам удивленно смотрел на затылок Каллисто, на светлые волосы, насквозь пропитавшиеся кровью.
– Что это?
Каллисто дернулась, как сумасшедшая, едва Геракл коснулся ее головы, и, развернувшись, отползла прочь, не сводя с полубога испуганного взгляда.
– Не трогай меня, пожалуйста, – просьба прозвучала жалко и умоляюще. А затем Каллисто спросила страшное:
– Кто ты? Почему ты спас меня от той женщины?
И вот это действительно было полным безумием.
Какое-то время Геракл молча смотрел на дрожащую Каллисто, затем разразился невеселым смехом.
– Ты правда думаешь, что я поверю тебе? – зло спросил он, порывисто поднимаясь на ноги. Желание сделать с женщиной что-то плохое было огромным. Что-то, что покажет ей: за каждую смерть надо отвечать, а ненужных людей не бывает.
Геракл едва удержался, вздрагивая всем телом, стискивая зубы до боли.
Каллисто встрепенулась вместе с ним, вскакивая и сжимая руки у груди.
– Ты знаешь меня? – жадно подалась она вперед, а затем отступила назад. Щеки ее чуть раскраснелись, глаза блестели. На лице не было ни малейшего признака смятения и смущения, а ведь она только что убила Габриэль.
Геракл покачал головой, поражаясь, какой бездушной могла быть эта женщина. Притворяться потерявшей память, чтобы спасти свою шкуру… Впрочем, что еще можно было ожидать от Каллисто?
– Зена была права, – с отвращением признал он, давя желание тотчас же уйти. – Ты та еще тварь.
И Геракл отвернулся, уже направляясь прочь отсюда, стремясь окунуться в прохладную воду бегущей неподалеку реки, чтобы смыть с себя всю ту грязь, что летела из уст Каллисто. Но проклятый слух, доставшийся от отца, не позволил ему это сделать.
Каллисто заплакала. Тихо, чуть подвывая, как маленький ребенок, она опустилась на колени, на траву, закрыла лицо руками, и плечи ее задрожали.
Геракл остановился, скрипя зубами.
Никакой жалости к этой убийце! Никакой жалости к тем, кто лишил их с Зеной родных и любимых!
– Прекрати, – сердито велел он, чуть повернув голову. – Хватит. Я не желаю это слышать.
На себя он злился больше: за неумение оставить за спиной плачущую женщину, сколько бы крови ни было на ее руках.
– Так не слушай, – сдавленно отозвалась Каллисто, всхлипывая. – Ты же хотел уйти – иди!
Голос ее истерически повысился, и она испуганно замолчала, кусая тонкие губы.
Полубог запрокинул голову, прикрыл глаза и глубоко вдохнул, задерживая воздух.
Это было немыслимо. Ему следовало бежать прочь отсюда, душевное состояние Каллисто – не его забота. Каллисто в принципе не его забота!
И все же он не мог. Наверное, как не могла Зена оставить Ареса, когда тот потерял свое бессмертие: таков уж их удел – помогать слабым. Пусть даже слабые эти потом ударят их в спину.
