— Знаешь что, дорогой мой, ты бы хоть в книжках поучился хорошим разговорам. Уши вянут…
Ваня оторопел. Он и сам понимал, что сгоряча наговорил бог знает чего. Ну как объяснить Фене, что она ему нравится? Как это сделать? Какими словами сказать? Он так и не придумал ничего в свое оправдание и проговорил:
— Я ведь по-хорошему…
— По-хорошему!.. — передразнила его Феня и с обидой отошла прочь.
— Феня!.. — раздалось вслед.
«Не так у меня вышло, не так подошел к ней! Да разве можно сразу!» Уже поздно вечером Ваню вдруг осенила идея: а что, если создать в саду молодежное звено? Дельно!
На другой день, гордый своими полномочиями, полученными от правления, Ваня явился в комнатку заведующего молочнотоварной фермой.
— Здорово, Гаврилов.
— Здравствуй. Что скажешь новенького?
— Пришел к тебе за кадрами. Надо создать молодежное звено, а у тебя тут на ферме работает моя комсомолка Чернецова.
— Ну и что же?
— А вот что — хочу забрать ее к себе. Чернецова учится и работает. В саду ей будет легче.
— Что она, жаловалась тебе?
— Нет.
— Так в чем же дело? Ты у нее спрашивал, говорил?
— Чего говорить-то, рада будет. Молодежное звено, сам понимаешь, — весело и интересно. Всегда на воздухе, да и работа почище, а трудодни почти те же.
Саша заволновался. Он уже привык слышать на ферме тихий, ласковый голос Фени, видеть ее улыбку…
— А мы все-таки спросим у нее! — твердо проговорил Гаврилов и крикнул в дверь: — Позовите, пожалуйста, Феню!
И вот Феня стоит на пороге. Увидев Пантюхина, она смутилась и подумала: «Чего ему тут нужно?»
— Добрый день, — тихо проговорила Феня, присаживаясь на лавку. — Звали меня?
— Да, — подтвердил Александр Иванович. — Вот комсорг пришел приглашать тебя работать в комсомольско-молодежное звено в сад.
Феня молча смотрела на Сашу ясными карими глазами и как бы спрашивала: «Ну, а ты?..»
— Да что тут думать-то? — вмешался в разговор Пантюхин, считая вопрос решенным. — Побыстрей сдавай молодняк и приходи в сад, с правлением согласовано.
Феня заметила по выражению лица Саши, что ему жаль расставаться с ней, вспомнила недавнюю встречу во время ледохода…
— Никуда я не пойду с фермы.
— Но ведь в саду будет легче! — начал было Ваня.
Она неожиданно отрезала:
— Да не пойду я с фермы, и оставь меня, Пантюхин, оставь!
Саша в недоумении посмотрел на Феню: он еще никогда не слышал, чтобы девушка с кем-нибудь так разговаривала.
— Успокойся, Феня, иди и работай. Если не хочешь, никто тебя не пошлет в сад.
Не пошлет… Она и сама бы с охотой вызвалась работать в саду. Разве не любы ей цветущие яблони, разве не звали они ее втайне по ночам шелестом молодых листьев, не снились в предутренних снах? Стоишь будто среди бело-розовых кип, закрыв на минуту-другую глаза. Сад весь пропах сытым ароматом, звенит от пчелиного гуда, как стеклянный… Колдовская сила! Хорошо там, на этом обогретом солнцем косогоре, и работается в таком месте только с песней. Ноги сами пошли бы, повели ее туда, а сердце…. Сердце не пускает, противится, необъяснимо, упорно. Хочет сердце остаться здесь, в этом обжитом, невзрачном уголке, с Сашей… видеться с ним каждый день…
Когда Феня вышла, Саша приблизился к Ване, взял его за пуговицу и проговорил:
— Иди отсюда, парень, пока не поздно, здесь тебе не резерв Главного командования для подбора кадров. Вместо того чтобы самому заниматься, как комсоргу, фермой и готовить для нее молодежь, ты забираешь последних. Не выйдет!
— «Не выйдет!» Хоть ты и партиец, а не понимаешь, что таким, как Феняшка, надо помогать, а она вон и уроки ходит в сад учить…
— Ах, уроки!.. — перебил его Саша. — А твое какое дело?
— Может, она мне нравится… — выдохнул Ваня.
— Нравится? Ну и говори с ней сам, а не пользуйся случаем забирать с фермы девчат. — Саша подошел к двери, открыл ее и, краснея, сказал сердито: — Прошу!
