– Так, – продолжал Роберт. – Первым номером пойдет Меридон с танцующими пони. Повороты и пируэты. Меридон, ты будешь в амазонке, в жакете и шляпке с пером.
Он с сомнением на меня посмотрел.
– Ты округлилась, – несколько удивленно произнес он. – Я не замечал, Меридон. Будешь мило смотреться на арене.
Все уставились на меня так, словно я – никому не нужная дурочка.
– Тебе будет как раз амазонка Дэнди с прошлого лета, – сказал Роберт. – И выглядеть ты в ней будешь отлично.
Он поглядел на мои волосы.
– Без шляпки, – решил он. – Распустишь волосы. Так очень славно. Только не кромсай их опять.
Я согласилась. К вопросам одежды я начинала относиться внимательно, но равнодушно, словно речь шла об одном из пони.
– Дальше. Номер Джека на Пролеске, – сказал Роберт, возвращаясь к списку. – Наденешь новую голубую рубашку, Джек, и бриджи.
– Не на Моррисе? – спросила я.
Роберт покачал головой.
– Он не готов. На то, чтобы коня под гротески толком обучить, уходят годы, в этом сезоне он просто будет привыкать работать на публику. Пойдет в параде-алле и в историческом финале. Но в гротесках на арене пока его использовать не будем.
Роберт снова открыл записную книжку.
– Потом я, – сказал он. – Со Снегом. Будет считать и флаги вытаскивать. Наденем на него новую сбрую и новое страусово перо на голову. Меридон, перо и упряжь – на тебе. Дальше: Меридон работает гротески в короткой красной юбке и белой рубашке, а Джек выходит, переодетый фермером.
Он помолчал.
– Сшей красный жилетик, Мэрри, к твоей коже пойдет.
Он взглянул на миссис Гривз:
– Это ведь несложно, мэм?
Она сделала знак – нет, не сложно.
Роберт продолжил:
– Потом Мэрри и Джек делают номер с падениями, и в финале пойдет Битва при Бленхейме. Дэнди, вы с Кейти позаботитесь о том, чтобы на пони вместо бубенцов были флаги. Для Битвы при Бленхейме на арену выйду я. Меридон, ты в это время будешь переодеваться.
– Во что? – спросила я.
– В костюм для нижней трапеции, – ответил Роберт. – Белые бриджи и голубая шелковая рубашка.
Он перевернул страничку книжки.
– Антракт, – сказал он. – В антракте мы с Уильямом и Джеком ставим стойки и натягиваем сетку. Дэнди и Кейти продают напитки, сладости и все такое. Одеты будете в костюмы для полетов, но сверху наденете плащи.
Из его трубки вырвалось облачко дыма.
– Плащи тщательно застегнуты. Никакого непотребства, – твердо сказал он. – Можете брать чаевые, но не забывайте, вы – артистки, а не уличные девки. Все чаевые отдаете мне.
Кейти и Дэнди сидели с обиженными лицами. Роберт не обратил на них внимания.
– После антракта у нас идет Мамзель Меридон на нижней трапеции. Исполняешь свои трюки, Мэрри.
Я кивнула.
– А потом – номер на трапеции. В финале все выходим на поклон под сеткой, – он сделал паузу. – Понятно?
– Исторических картин не будет? – спросил Джек.
– Никакого похищения? – с улыбкой осведомилась я.
Роберт попыхал трубкой.
– Это представление для господ, – сурово сказал он. – Никаких похищений. Когда поедем по деревням, будем показывать Похищение сабинянок в конце первого отделения. Дэнди и Кейти будут сабинянками – в плащах, но расстегнутых. Может, с покрывалами на головах. Джек и Мэрри сыграют похитителей на Моррисе и Пролеске.
Все закивали.
– Это будет через две недели, – сказал Роберт. – Во вторник, на Масленой неделе. Костюмы и снаряжение чтоб были готовы к пятнице, я их посмотрю.
Он взглянул на миссис Гривз.
– Хватит времени, мэм? – спросил он.
– Да.
– Сможете приготовить булочки, сладости и напитки в день представления? – спросил Роберт.
– Да.
– Тогда все, – радостно сказал Роберт. – Работаем в этот вторник здесь, упражняемся в последний раз и через два дня выезжаем.
– Начинать гастроли в пост? – спросил Джек, подняв бровь.
Роберт усмехнулся.
– На этих гастролях играем по всем праздникам, – уверенно произнес он. – Даем представления по воскресеньям. Это будут гастроли, каких никто еще не видел. Куда бы мы ни приехали, везде соберем толпу. Если земля будет сырая, дадим воздушное представление. Если сможем снять амбар, покажем номера с лошадьми. Мы всех не рассадим, даже если будем выступать всю ночь в Страстную пятницу!
